Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова

одна не годится. Нужно что-нибудь поавторитетней.

Ф а т т а х. Поавторитетней? Извините, но министром вашего сына назначить я не могу.

Н у р и. Ты не иронизируй. Как бы там ни было, а племянник он тебе, родная кровь. Насмешки другим концом по тебе бьют. Вот увидишь, мой сын еще большим человеком станет. Помянешь мои слова.

Ф а т т а х. Обычная материнская слабость. Все мечтают видеть своих детей великими людьми.

Н у р и. Ну и пусть. Человека можно лишить всего, но убить в нем мечту — нельзя!

Ф а т т а х. Мне пора. Мы еще вернемся к этому разговору.

Н у р и. Нет. Решать нужно сегодня, сию же минуту.

Ф а т т а х. Пощади! Я иссяк. Все перебрал… все профессии…

Н у р и. Ой, мне плохо… дышать нечем.

Ф а т т а х. Успокойся, я придумал, сейчас тебе станет хорошо, сейчас будет воздух. Пусть поедет в кишлак.

Н у р и. В кишлак?!

Ф а т т а х. А что? Может, он себе там какую-нибудь работенку подыщет, хоть временную. Скажем, заведующий клубом. Может, и посерьезней что-либо подвернется.

Н у р и. А знаешь, что-то в этом есть…

Ф а т т а х. Ну конечно же! Если не ошибаюсь, у него в Голодной степи родственники с отцовской стороны есть?

Н у р и. Есть-то есть… Только после смерти мужа перестали мы друг к дружке ездить. Уж больше десяти лет…

Ф а т т а х. Именно поэтому и надо навестить! Все! Вопрос решен. Пусть завтра же утром отправляется.

Н у р и. А что так спешить? Надо все взвесить. Кишлак никуда от нас не убежит.

Ф а т т а х. Да ты что?! То сама торопила…

Н у р и. Хорошо-хорошо, только не горячись. Кишлак так кишлак.

Ф а т т а х. Решено. Я его зову. А то, чего доброго, до завтра раздумать можешь.

Н у р и. Он у меня нежный, как бы там, в поле, упаси бог, не простудился.

Ф а т т а х. До каких пор ты его около своей юбки держать будешь? Даже птицы, когда приходит пора, птенцов из гнезда выталкивают для их же пользы.

Н у р и. Ты это говоришь, чтобы самому от хлопот избавиться.

Ф а т т а х. Вах! Да ты…

Н у р и. Ладно-ладно, ты только не нервничай. Будь что будет, зови его.

Ф а т т а х (приоткрывает дверь). Можно вас на минутку?

Входит  И с м а и л, вопросительно смотрит на Фаттаха.

Садитесь-ка сюда.

Все садятся вокруг стола.

Значит, так, начальник, в городе подходящей работы для вас не нашлось.

И с м а и л. Можно без иронии?

Ф а т т а х. Какая тут может быть ирония! Никакая работа из тех, что я предлагал, не годится. Поэтому, посоветовавшись с сестрой, мы решили отправить тебя в кишлак.

И с м а и л. Вы что, читаете судебный приговор?

Ф а т т а х. Завтра ты едешь в Голодную степь к родственникам. Запиши адрес.

Исмаил вынимает из кармана ручку и спичечный коробок, готовится записывать.

У тебя что, бумаги нет?

И с м а и л. А не все ли равно?

Ф а т т а х. Все равно. Пиши. Мирзачульский район, колхоз… (Обращается к Нури.) Какой колхоз?

Н у р и. Колхоз называется «Пятилетка».

Ф а т т а х. Так, колхоз называется «Пятилетка». Записал?

И с м а и л. Да.

Ф а т т а х. Имя родственницы…

Н у р и. Салима.

Ф а т т а х. Са-ли-ма. Записал? Как записал?

И с м а и л. «Пятилетка».

Ф а т т а х. Не издевайся! «Пятилетка» — название колхоза. А родственницу зовут Салима.

И с м а и л. Кем она мне приходится?

Н у р и. Дочерью Керима, — стало быть, теткой.

Ф а т т а х. Значит, так, приезжаешь и первым делом…

Н у р и. Денек-другой отдохнешь…

Ф а т т а х. Отдохнув, начнешь потихоньку выспрашивать.

И с м а и л. О чем?

Ф а т т а х. О работе. Если подберешь себе что-нибудь полегче…

Н у р и. Поавторитетней…

Ф а т т а х. Устроишься… временно. Немного поработаешь, а мы тут еще подумаем… Итак, завтра утром ты отправляешься. Гляди, спички не потеряй!

И с м а и л. Ни в коем случае.

Ф а т т а х. Молодец, значит, договорились?

И с м а и л. О чем?

Н у р и. Мы спрашиваем: ты согласен ехать?

И с м а и л. А что мне еще остается делать?

Н у р и. Никто тебя силой не заставляет.

Ф а т т а х. Но и не ехать тебе нельзя.

И с м а и л. Что ж, ехать так ехать. Такова уж судьба всех великих людей — изгнания да гонения.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Авансцена. Жуя яблоко, появляется  Т у р с у н а. Она в комбинезоне. Навстречу ей, в модных джинсах, темных очках, выходит  И с м а и л.

И с м а и л. Оставьте кусочек яблока, девушка. Умираю от жажды.

Т у р с у н а. Ловите. (Бросает яблоко.)

И с м а и л (ловит). Вы щедрая и душевная.

Т у р с у н а. Это комплимент? За одно яблоко?

И с м а и л (откусывает яблоко). Мед! Сказать «каков хозяин, таков и товар» — банально. Лучше, пожалуй, скажем так: яблоко услаждает плоть, хозяйка — душу.

Т у р с у н а (хохочет). А вы, я погляжу, из молодых, да ранний. Как виноград-скороспелка.

И с м а и л. Почему вы смеетесь?

Т у р с у н а. Вздумаете еще выйти в поле — наденьте что-нибудь на голову. А то я гляжу, наше солнце вам вредно.

И с м а и л. Ну и язычок… Послушайте, вам имя Исмаил нравится?

Т у р с у н а. Исмаил? По-моему, самое заурядное имя.

И с м а и л. Так зовут вашего покорного слугу.

Т у р с у н а. В общем-то, не так уж плохо… для горожан сойдет…

И с м а и л. А можно теперь узнать, как вас зовут?

Т у р с у н а. Можно. Я из этого не делаю тайны. Турсуна.

И с м а и л. Турсуна? Видать, не зря люди придумали поговорку «на ловца и зверь бежит».

Т у р с у н а. Не поняла. Кто бежит?

И с м а и л. Я именно вас и искал.

Т у р с у н а. Меня?

И с м а и л. Не пугайтесь, я разыскиваю вашу бригаду.

Т у р с у н а. А зачем вам наша бригада?

И с м а и л. Моя тетушка у вас работает поварихой.

С а л и м а. Третий день у нее в гостях, скучно стало, вот и решил…

Т у р с у н а. Прекрасно, пойдемте. Я тоже туда иду.

Уходят.

Занавес открывается.

Полевой стан. В стороне, около большого казана, хлопочет тетушка  С а л и м а. Д е в у ш к и  обедают. Среди девушек-механизаторов выделяется толстушка  И н о б а т.

П е р в а я  д е в у ш к а. Ой, девчонки, гляньте-ка! Все смотрят на дорогу.

В т о р а я  д е в у ш к а. Ох-хо-хо! Вот так пижон!

Т р е т ь я  д е в у ш к а. А какой симпатичный!

И н о б а т. Эй, уймитесь вы! Не видите, он в самый раз по мне.

П е р в а я  д е в у ш к а (смеется). Ты тоже коготки убери. Видать, его уже Турсуна заарканила.

В т о р а я  д е в у ш к а. Должно быть, корреспондент.

И н о б а т. Ой, смертушка моя! Обожаю корреспондентов — с ними не соскучишься. Начнут говорить — не остановишь.

Т р е т ь я  д е в у ш к а. Тсс! Помолчите, бессовестные!

Девушки принимаются за еду. Входят  Т у р с у н а  и  И с м а и л.

И с м а и л. Здравствуйте, красавицы!

Д е в у ш к и. Здравствуйте…

Т у р с у н а. Тетушка Салима, поесть что-нибудь найдется?

С а л и м а. А как же, голубушка, несу. (Приносит чашку с едой.) Ой, никак Исмаилбек? Что, наскучило дома сидеть?

И с м а и л. Конечно. Хотел увидеть вас за работой.

С а л и м а. Молодец. (Ставит перед ним чашку.) Отведайте-ка нашей лапши. Я сейчас и тебе принесу, Турсуна.

И с м а и л. Опять? Умру! Три дня, как приехал, и только и знаю, что ем да ем. Пощадите, тетушка Салима.

С а л и м а. Из большого казана не то что из маленького. Грех не попробовать такую лапшу.

И с м а и л. Ну, коли так… (Прихлебывает из чашки.)

И н о б а т. Эх, тетушка Салима! Кто же это гостю обед без ложки подает?

С а л и м а. Я знаю, но у нас нет лишней.

И н о б а т (вымыв свою ложку, с поклоном подает Исмаилу). Прошу.

И с м а и л. Вот это другое дело. Спасибо!

И н о б а т.