Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

Господи, да не топайте вы так…

В и л л и (упрямо, не обращая внимания на ее слова). Вы вернули меня на землю. Я только было взлетел в заоблачные выси, но вы постарались вернуть меня. Я стал чего-то бояться… так сладостно бояться — вы отняли у меня этот страх. Сначала вы были для меня песней реки, звезд, ночи, но потом я услышал от вас мудрые наставления. Вы обманули меня — вы вернули меня на землю.

С л а в к а. Это должно было произойти. Вы начали вести себя… так глупо…

В и л л и. Неправда. Нас окружала такая таинственность: река, месяц, ночь. Мне захотелось слиться со всем этим.

С л а в к а (неуверенно). У вас, Вилик, глаза стали вдруг… недобрые…

В и л л и (горячо). Что вы знаете о моих глазах! Как вы можете судить — добрые они были или недобрые? Вы обманули меня, вы научили меня уму-разуму. Все таинственное исчезло, и мне уже не с чем слиться. Вокруг себя я опять вижу только серое, будничное… (Останавливает на ней взгляд.) У вас строго сжатые губы. Лоб математика. Всегда наготове благоразумное назидание. Вероятно, вы научили уму-разуму не одного влюбленного студента, не одного чиновника. Вы осторожная. Сухая. И замуж вы не вышли именно поэтому, а не потому, что у вас, как я думал, вольные, дикие крылья! Вот вы какая! (Тише.) И незачем было так долго мне доказывать, что вам действительно уже двадцать семь лет.

С л а в к а (которая все это время смотрела на него с радостным изумлением, теперь опускает голову). Может быть… может быть, я доказывала это самой себе. Может быть, я перестала обманывать себя, чтобы не обмануть вас…

Вилли недоуменно пожимает плечами. Пауза.

Я подумала сейчас о той… девочке-горбунье… (Печальная улыбка.) Вы никогда ее не били?

В и л л и (удивленно). Что?.. Почему вам приходят в голову такие мысли?

С л а в к а. Да так.

В и л л и. Ах вот оно что, просто так… (В большом смущении.) Однажды… (с виноватой улыбкой) я ее действительно побил… (Воспоминания смягчили его. Однако, взглянув на Славку, вновь начинает злиться.) Теперь вы победоносно взираете на меня. Еще бы! Мы так умны, мы такие сведущие, такие проницательные…

С л а в к а. Ошибаетесь, Вилик! В моем взгляде нет ничего победоносного…

Вилли смотрит на нее. Ему неловко. Он присмирел. Кажется, вот-вот последуют извинения, но в этот момент на улице веселый мужской голос затягивает: «Раз, войдя в Путимские ворота…» Другой подхватывает; сфальшивив, мужчины обрывают песню и разражаются смехом.

В и л л и (прислушивается, в изумлении). Черт возьми, что это еще за дуэт?

С л а в к а (окинув его взглядом, пожимает плечами; с деланным спокойствием). Видимо, кому-то хочется петь…

В и л л и (узнав голоса, с саркастической усмешкой). Кому-то! (Смотрит на Славку, качает головой, подражая ее напускному спокойствию.) Между прочим, эта песня мне знакома.

С л а в к а. Мне тоже.

В и л л и (тем же тоном). Ее любит отец. Не знаю, что он в ней нашел… (Видя, что Славка невозмутима, не выдерживает.) Слушайте, не притворяйтесь спокойной!.. Ну и влипли мы!

С л а в к а (улыбаясь). Но вы сами — воплощенное спокойствие.

В и л л и. Ничего подобного, я… (в два прыжка оказывается у двери) ретируюсь.

С л а в к а (беспечно). Бежать, вероятно, уже поздно…

Снова слышится песня, теперь уже ближе: «Ах ты, первый ученик, пожиратель мудрых книг». Это голос Рошкота.

В и л л и (застывает у дверей, с комическим отчаянием). Вот вам папеньки. Съедутся после стольких лет разлуки и даже выпить толком не умеют!.. Как нам теперь выкрутиться? Что мы им скажем?

С л а в к а (преспокойным тоном). Скажите им то же, что сказали мне. Что-нибудь относительно распахнутых райских врат в конце улицы…

Вилли, жестикулируя, собирается достойно ответить, но уже поздно.

Г о л о с  Г л у б и н ы (он кричит под окном). Эге-гей! Славка! Ты еще не спишь? Эге-гей! Эге-гей!

Смех, говор.

С л а в к а (Вилли). Не подойдете ли вы со мной к окну?

В и л л и (делая жест). Воздержусь.

Г о л о с  Г л у б и н ы. Эге-гей!

Славка, пожав плечами, подходит к окну.

Г о л о с  Г л у б и н ы. Видали ее! Вон она! Опять полуночничала с книжкой да с месяцем! Мы тебе, девочка, ведем гостя…

Смех.

С л а в к а (многозначительно оглядывается на Вилли, затем в окно). У меня для вас тоже сюрприз…

Внизу выкрики «Ого!», смех.

В и л л и (выведенный из себя). Сюрприз! Ну, ладно же! (Подходит к столу, демонстративно садится, складывает руки на груди и молчит.)

Г о л о с  Г л у б и н ы. И приготовь, дочка, рюмки!

С л а в к а (отходит от окна). Так вы здесь и будете восседать?

В и л л и (упрямо). Именно так.

С л а в к а (усаживается, подражая Вилли). Ну, ладно же!

Секунду они молча смотрят друг на друга, затем неожиданно начинают тихо смеяться.

В и л л и. Послушайте, Славка, вы придумали, что сказать?

С л а в к а. Понятия не имею. Просто… мы здесь, и качайте себе головами, сколько угодно.

В и л л и. Восхитительно! Они, конечно, от умиления бросятся нам на шею.

С л а в к а. Или вцепятся в волосы. Последнее меня, впрочем, больше устраивает… (Прислушивается к голосам и смеху, доносящимся с улицы.) А давайте-ка выведем из равновесия этих самодовольных пятидесятилетних юбиляров!.. Все-таки молодость — великая штука! И разве не наслаждение еще раз скрестить шпаги в ее честь?!

В и л л и (нерешительно). Гм!

С л а в к а (передразнивая его). Гм!.. Господи, неужели вы не любите драться?

В и л л и (наконец, немного ожив, смеется, сверкая глазами). Честное слово, глядя на вас, можно подумать, что мы готовимся к штурму крепости… (Вдруг смутившись.) А знаете, Славка, у моего папаши иногда весьма странные манеры. (В ответ на вопросительный взгляд Славки.) Не так давно он забыл… (в большом смущении) что мне не десять лет, и наградил меня увесистым подзатыльником…

Славка смеется.

Вам смешно.

С л а в к а (перестает смеяться). Я отомщу за вас! (Улыбаясь.) Мы, Вилик, поднимемся на борьбу вместе! Плечом к плечу!

В и л л и (с веселыми искорками в глазах). Отомстите за меня? Поднимемся на борьбу вместе… плечом к плечу?.. (Смотрит на нее с растущим восхищением. Понизив голос.) Нет, ведь вам все-таки еще не двадцать семь?

С л а в к а (с немного грустной улыбкой). Может, и лоб у меня не математика?

В и л л и (шлепнув себя по губам). Я уже себя за это наказал!.. А знаете, жизнь больше не рисуется мне серой и будничной.

С л а в к а (подавляя волнение, улыбается). Пожалуй, когда-нибудь вы вспомните об этом вечере с таким же восторгом, как о колоколах, звонивших на Святом Габриэле?

В и л л и. Да, да, как о всех колоколах мира… (Встает. В глазах его горит воодушевление. Смотрит в окно.) Да, мир снова перестал быть для меня будничным! Смотрите, звезды! Они расселись на небе, как барышни на балу. Мне хочется отстранить локтем месяц и пригласить танцевать самую прекрасную из них. Хочется…

Славка не сводит с него глаз; что-то причинило ей боль, но