Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова
Н а д я. Подумать только — кавалер трех орденов Славы живет в нашем селе!
И в а н (подхватил). В этой нашей дыре, в этой глухомани!
И в а н К у з ь м и ч. А могли же и про меня такое говорить. Сами посудите. Под Сталинградом в самом пекле побывал, знаменитый Букринский плацдарм под Киевом защищал, Варшаву штурмом брал — и везде меня пули миновали, а осколочки стороной пролетали. Все шло как по маслу. Вот-вот должны были дать третью Славу… И вдруг Георгий Константинович Жуков как рванет на Берлин! Капитуляция, а я без третьего ордена Славы!
П е т р о. Сколько же вам лет?
И в а н К у з ь м и ч. Я на пять лет старше твоего покойного отца.
Пауза.
Подсчитал?
П е т р о. Отец умер, когда мне было восемнадцать… Сколько же ему было тогда?
Н а д я. Как, ты не знаешь, с какого года твой отец?
Петро пожал плечами.
Пауза.
И в а н К у з ь м и ч (берет у Ивана и Нади ордена, кладет их в коробку). Ну, хватит. Посмотрели, и будет! (Идет к двери.)
Н а д я. Дедушка!
С е р г е й. Минутку!
И в а н К у з ь м и ч уходит. С е р г е й выбегает за ним.
П е т р о. Хороший у тебя дед, только поговорить не любит.
Пауза.
Н а д я (холодно). Дедушке скоро восемьдесят лет. А теперь подсчитай, сколько же было твоему отцу.
П е т р о. Не понимаю, из-за чего шум? Да остановите вы десяток парней или девчат — половина из них не знает год рождения своих родителей. Человечество, дорогие мои, и без того задыхается от избытка информации…
И в а н (бормочет). Ты что, нарочно довел старика?
Входит С е р г е й.
С е р г е й. Я спросил, почему он носит ордена в коробке, а не на груди. Оказалось, что он шел в четвертую бригаду — трактор у какого-то Тимоши поломался. (Продолжает рисовать.)
Н а д я. Дедушка всю жизнь работал механиком. А Тимоша — его правнук. (Заглядывает через плечо Сергея.) Ой, дедушка, как живой!
С е р г е й. Заставлю его надеть все ордена и дорисую. Фантастический старик!
Вбегает ф о т о г р а ф.
Ф о т о г р а ф. Черт!
И в а н. Что, опять пленка кончилась?
Ф о т о г р а ф (тяжело дыша). Аппарат барахлит. (К Петро.) Помоги же!.. (Шипит.) Я с ума сойду с этим проклятым мужиком. Все время торчал у дома бабы Ярины, потом выманил ее на улицу, незаметно прокрался в избу и стащил какой-то предмет.
П е т р о. А тебя он видел?
Ф о т о г р а ф. Да он с самого начала за мной следит. Вот сволочь! И граммофон притащил для отвода глаз.
П е т р о. Спокойно. К вечеру мы его коньячком угостим, а потом отведем домой и…
Ф о т о г р а ф. А если он спрячет где-нибудь…
П е т р о (перебил). От меня? Три ха-ха!
Ф о т о г р а ф. Но до чего же хитрый! Да меня в жизни так никто не обводил вокруг пальца.
П е т р о. Да, нашла коса на камень.
Появляется д я д я В а с я с мешком на плечах.
Д я д я В а с я. Караул! Быстрее закрывайте дверь! На все замки! (С мешком опускается на пол, переводит дыхание.) Баба Ярина сюда бежит.
Н а д я. А что это у вас?
Д я д я В а с я. Ступа…
И в а н (ставит на середину комнаты большую деревянную ступу). Музейная редкость!
Д я д я В а с я. Спасайся кто может! (Влезает в шкаф.)
Вбегает б а б а Я р и н а.
Б а б а Я р и н а (войдя, бросается к ступе). Вот она, моя голубушка, вот она, моя родненькая. Полвека я с ней не разлучалась, голод вместе пережили, войну перетерпели, а он, изверг, украл! Говорит, баба Ярина, там, кажется, к вашим курам хорек залез. Я выскочила из хаты, а он…
Н а д я. Садитесь, бабушка, милости просим.
Б а б а Я р и н а (опускается в старое кресло). А чья же ты будешь, ласковая такая?
Н а д я. Внучка Ивана Кузьмича Рябоконя, Надя.
Б а б а Я р и н а. Ой, когда же ты успела так вырасти? (Ивану.) А ты, соседушка, тояте музеем занимаешься?
И в а н. А как же!
Б а б а Я р и н а. Так, выходит, тебя тоже надо остерегаться?
Петро фотографирует, а Сергей рисует бабу Ярину.
И в а н (кивает в сторону корзины, которую принесла с собой баба Ярина). А вы, баба Ярина, и сами, по-моему, кое-что принесли, а?
Ф о т о г р а ф. Внимание!
Б а б а Я р и н а. Да принесла, принесла. Что я, хуже людей? (Вынимает из корзины вещи и, демонстрируя их, рассказывает.) Вот это — девичья свитка. Еще мама моя носила. Надевала только по большим праздникам. А это лапти…
П е т р о. Модная вещь.
Б а б а Я р и н а. Вот это — дедова трубка, это — мамина жакетка… А это отцова… (Вынимает из корзины матросскую бескозырку с надписью «Крейсер «Очаковъ».)
И в а н. Что? Ваш отец служил на «Очакове»?
Н а д я. И принимал участие в восстании?
И в а н. Когда он умер?
Б а б а Я р и н а. Тише, тише, не все сразу… А откуда вы знаете, что мой отец восставал против царя?
И в а н. Это все знают! Знаменитое восстание…
Н а д я. …в ноябре тысяча девятьсот пятого года.
И в а н. Крейсер «Очаков» под командованием лейтенанта Шмидта…
Н а д я. …лейтенант Шмидт и несколько матросов были расстреляны, много матросов сослано на каторгу…
Б а б а Я р и н а (перебивает). И отца сослали! До семнадцатого года в Сибири был. Значит, про моего отца все знают?
Д я д я В а с я (выходит из шкафа). И даже я это знаю.
Б а б а Я р и н а. Что же ты, лиходей, не сказал, что покупаешь граммофон для музея? Пойдем, заберешь свои деньги обратно. Только не таскай ничего больше, слышишь?
Д я д я В а с я. Ладно-ладно, посмотрим.
Н а д я. Бабушка Яриночка, а фотографии отца у вас сохранились?
Б а б а Я р и н а. Откуда? Он же погиб в гражданскую.
И в а н. И никаких документов не осталось?
Б а б а Я р и н а. Где там!
С е р г е й. Бабушка, я портрет ваш нарисовал.
Н а д я. Заберут, заберут в областной музей.
И в а н. Не отдам!
Б а б а Я р и н а (смотрит на бескозырку). Так вот почему он ее так берег…
Фотограф и Петро отходят в сторону.
Ф о т о г р а ф. Извини, старик. Впервые в жизни ошибся.
П е т р о (косится в сторону бабы Ярины, рассеянно). И на старуху бывает проруха.
Ф о т о г р а ф. Даже если бы мы чего заполучили, толку не было бы.
П е т р о. Да, пожалуй.
Ф о т о г р а ф (собирает аппаратуру). Ну что ж, узнаем про иконы.
П е т р о (очнулся). Что?
Ф о т о г р а ф. Я тебя ждать буду.
П е т р о. Не понял?
Ф о т о г р а ф. Иконы тряхнем. (Уходит.)
Н а д я. Бабусенька, дорогая, вы даже не представляете, какое это событие. Спасибо вам!
И в а н. На свадьбу скоро приглашу, так и знайте!
Д я д я В а с я. Да, историческая ты личность, баба Ярина. Не зря меня тянуло к твоему сундуку.
Б а б а Я р и н а и дядя Вася уходят.
И в а н. То, что дядя Вася хитрый, я давно подозревал. Но что баба Ярина, моя соседка…
Н а д я (перебивает). Разве одна только баба Ярина? А кавалер трех орденов Славы? Подумать только, каждый день я с ним встречаюсь, здороваюсь, может быть, даже разговариваю…
С е р г е й. Простите, Надя, а если он, этот самый герой, окажется сельским сторожем? Или пастухом? Вы очень разочаруетесь?
Н а д я.
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
