Написанное остается - Александр Леонтьевич Петрашкевич
О д в е р н и к (Гусовскому). Прости, браток. Красиво заливаешься, ничего не скажешь. Не понять только, кому поешь. (Дерзко.) И латина твоя богомерзкая и поганая нам вот где сидит! И ежели ты нам брат, то лучше замолчи! А то ведь я могу и…
Это так неожиданно, что Гусовский вначале теряется, а потом выхватывает шпагу.
Г у с о в с к и й (став в боевую позицию). Защищайся, несчастный!
Появляется М а р г а р и т а. На подносе вино и закуски. Одверник хватает с подноса бутылку, а все остальное летит на пол. Маргарита закрывает собой мужа.
С к о р и н а (Одвернику). Бутылкой его! Бутылкой из-за жениной спины! (Хохочет.)
М а р г а р и т а. Остановитесь!!! Молю вас, опомнитесь!!!
Г у с о в с к и й (вложив шпагу в ножны). Пшепрашем, пани! (Целует Маргарите руку.) А с этим… с этим мы еще встретимся! (Бросает перчатку в лицо Одвернику. Уходит.)
О д в е р н и к (растерянно). Что это он рукавицами бросается?.. (Поднимает перчатку.)
С к о р и н а. За рукавицей он еще к тебе придет!
М а р г а р и т а (испуганно). А может, нам быстрее съехать?..
М с т и с л а в е ц. А рукавицу корчмарю отдадим.
С к о р и н а. Вы не знаете Гусовского! Под землей сыщет. Я еще в Кракове насмотрелся. Зверь! Чуть что — за шпагу, и нет человека. Что ему Одверник? Он один на один с зубром выходил. (Хохочет.)
О д в е р н и к. Дурной смех.
Появляется Г у с о в с к и й с д в у м я ю н о ш а м и при шпагах.
С к о р и н а. Пожалуйста, он уже с дружками!..
Маргарита выталкивает Одверника и Мстиславца из ночлежки.
Г у с о в с к и й. Мои «секунданты» прихватят твои книги, а я тебе свою оставлю. Если по душе придется, найдешь меня завтра в замке. (Передает небольшую книжицу.) Юрася твоего я еще попугал бы, да жена у него больно хороша. А хорошеньких я не обижаю. (Обнимает Скорину.) До встречи, родной. (Выходит.)
С к о р и н а (читает на обложке). «Николя Гусовиани. «Carmen de bisonte» — «Песня о зубре». «Verba volant, littera scripta manet» — «Слова слетают, написанное остается». (Читает поэму.)
Хватит убийств! Возбужденная совесть и разум
Властно велят мне тревогу поднять, ополчиться
Против разбоя.
Совесть земных повелителей, кажется, в спячке,
Все их поступки — увы! — не забота о мире.
Больше всего беспокоит их то, как острее
Меч наточить, чтоб в бою обезглавить другого.
Сцена затемняется. В луче света появляется Г у с о в с к и й, он продолжает читать поэму.
Г у с о в с к и й.
Междоусобные войны и братоубийства —
Все их занятия и увеселенья для духа.
Воины гибнут с обеих сторон в этих распрях.
Что для князей наша кровь, наши слезы и горе!
Им лишь бы править, свое удержать превосходство,
Вот и творят злодеяния — судьбами люда играют.
Наши враги, это видя, смеются над нами…
Турок жестокий несчастный народ истребляет,
В храмах беснуется, жжет города и деревни,
Упивается кровью невинной
И стариков, и беспомощных наших младенцев.
Жертв не считая, вершит свое гнусное дело.
Свет падает на Скорину, Гусовский исчезает.
С к о р и н а. Я знал, Микола, ты ангел сердцем и поэт душой… Но чтобы такое?! (Заметил Маргариту, Одверника, Мстиславца.) Други мои! Он переживет всех нас! Он на века останется в памяти людской!
О д в е р н и к (недовольно). Дал бог нового святого. А по мне — свистун со шпагой…
Стук в дверь.
Кого там еще нечистый несет в полночь?!
Входит И о х и м в одежде трактирщика.
И о х и м. Guten Abend.
О д в е р н и к. Ну что тебе не спится? Кажется, мы добре заплатили?
И о х и м. Herr Doktor, Jochim hält es für große Ehre solche maßgebende Person der Stadt Wittenberg, die Audienz vom so großen Reformator wie Martin Luther gewürdigt wurde, in seiner Taverne zu sehen.
О д в е р н и к. Что он там лопочет?
С к о р и н а. Ему очень приятно, что его таверну выбрал такой важный гость Виттенберга, который удостоился аудиенции самого великого реформатора Мартина Лютера.
И о х и м. So, so. Die Kutsche wartet auf Ihre Majestät. (Уходит.)
С к о р и н а. И карета, говорит, уже подана…
М а р г а р и т а. В гости на ночь глядя?..
О д в е р н и к (вскакивает с полатей, второпях одевается). Ничего, дома отоспимся! Ну, Франциск, кажется, и мы в люди выходим! Быстрее собирайся, Петр! Хотя будет что в Полоцке рассказать! Не каждому выпадает своими глазами такого человека увидеть, который на самого папу римского бочку катит. А где корчмарь?
С к о р и н а (одевая докторскую мантию). Зачем он тебе?
О д в е р н и к. Спросить хотел, какие у них тут порядки: со своей бутылкой в гости ходят или Лютер будет угощать…
С к о р и н а. Во-первых, мы не знаем, пьет ли великий реформатор.
О д в е р н и к. Не может быть, чтобы на такой высокой должности человек не пил! Возьми нашего Виленского епископа…
С к о р и н а. Во-вторых, ни тебя, ни Петра в гости не приглашают.
М а р г а р и т а (смеясь). Ложись-ка лучше спать, Юраська. Рано тебе еще с лютерами встречаться…
О д в е р н и к. Женщина, не вникай!
С к о р и н а. В-третьих, возы надо смотреть. Мало ли что в чужом городе…
М с т и с л а в е ц. Действительно, про это мы не подумали…
С к о р и н а. Тогда подумайте, а я пошел. (Уходит.)
Маргарита благословляет Скорину крестным знамением.
М с т и с л а в е ц. А что, если вдруг…
О д в е р н и к. А что может быть вдруг? Ложись и спи!
М с т и с л а в е ц (хитро). Свистун со шпагой, а вы один…
О д в е р н и к. Зелен ты еще с меня шутить. Лезь на полати — и цыц! И ты, Маргарита, спать ложись! А то сидишь до полуночи и глядишь на Франциска, как околдованная… Аж неудобно…
М а р г а р и т а (хитро). Кому неудобно, Юраська?..
О д в е р н и к (не сразу). И ему… и мне…
М а р г а р и т а. А-а-а…
О д в е р н и к. Бэ-э…
М а р г а р и т а. А ты швырни ему рукавицу. Вот будет смеху…
О д в е р н и к. У бабы все одно на уме.
М с т и с л а в е ц. Да что вы, дядька Юрась. Я не женского роду и то всем сердцем к нему. Нешто учителя можно не полюбить?..
М а р г а р и т а (весело смеется). Ай да молодец!
О д в е р н и к (строго). Сказал — хватит, значит, хватит! (Одевается.) Пойду возы погляжу…
Как только О д в е р н и к появляется на просцениуме, на него набрасываются двое стражников, скручивают руки, надевают на голову мешок и тащат за собой. За происходящим наблюдает И о х и м.
III
Часть узкой кельи отгорожена ширмой. На шестке, который ее поддерживает, висят мужская сутана и женское монашеское одеяние. Перед ширмой невысокий столик с винами и яствами. За ширмой смех, шорох, тишина. Мужская рука забирает со столика бутылку. В келью входит к в а л и ф и к а т о р со связкой книг.
Г о л о с и з - з а ш и р м ы. Кто?
К в а л и ф и к а т о р. Квалификатор святого судилища, святой отец.
Из-за ширмы высовывается п а п с к и й н у н ц и й.
Н у н ц и й. А ты не думаешь, квалификатор, что после этого визита я должен буду сжечь тебя на костре за клевету на папского нунция, который якобы…
К в а л и ф и к а т о р. Все под богом ходим, святой отец. Но донос
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Написанное остается - Александр Леонтьевич Петрашкевич, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
