Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

ночи сладкие, как торт,

малиновка с ее малиновым журчаньем,

проказа, увозящая тела в почтовых дрожках,

сорочка, свежая до головокруженья.

Нет клеточки, которая в душе

не породила бы оазиса.

Мой материализм восходит к звездам.

Чумазых малышей ласкал я в суете,

спал, примостившись за трубой на крыше…

Д я д я  С о к р а т (достает из кармана селедку).

Замори червячка, сын мой…

Ты прекрасен, и ты переделаешь мир. Будь я чуть поважнее птица,

доведись мне попозже родиться —

я пошел бы бок о бок с тобой!

Вот и вечер…

Зябнут руки…

Тени плетутся гурьбой.

Б е н ь я м и н.

Вы встретили меня тепло и нежно.

Какой прием окажет мне отец?

Небось взъярится, увидав

меня в подобном облаченье.

Ведь как-никак я — сын миллионера.

Я шил у первоклассного портного,

хотите заглянуть в мой гардероб?

Вещички, брошенные мною,

за это время стали криком моды —

и галстуки и лаковые туфли.

Принаряжусь, папа́ заворожу!

Пока же спрячусь…

Ужин — вот мечта!

Скорей же, дядюшка, скорее!

Д я д я  С о к р а т.

Представь себе, мой мальчик, я решил

большую философскую проблему:

добры ли от природы люди, или —

как устранить неравенство людей.

Я правильно расшифровал к тому же ведды,

никто теперь не станет рассуждать

насчет переселения души.

Зато вот уши у меня

переместились…

Я рад, что ты вернулся. Мы напишем

исследованье об ушах.

Вот диссертация! Оригинально!

Б е н ь я м и н.

Прекрасно!

Но если мне глаза не изменяют —

папа́ на горизонте.

Закиньте, дядюшка, тряпье в мою каморку,

а я покамест поглазею

на обольстительные безделушки —

декор девического будуара.

Д я д я  С о к р а т  направляется в гостиную.

Как пахнет мыло!

Вот одеколон,

романы,

пудра,

в соседстве с пачкою любовных писем.

Пожаловаться не могу!

(Повисает на балконе, как в сцене с Еленой.)

Жаль, незнакомка в нетях.

Поныне ощущаю на губах

благоуханье поцелуя.

А удержал бы — ах, какое б вышло

божественное приключенье!

И вылупится из бродяги

изнеженный шалун…

С и м о н и д е с  выходит на балкон и хватает Беньямина за руки.

Сдается, я здесь не один!

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Т е  ж е  и  С и м о н и д е с.

С и м о н и д е с (крепко держит за руки повисшего на балконе Беньямина, и тот никак не может спрыгнуть).

Попался, совратитель,

киноубийца!

Б е н ь я м и н.

Пустите!

Вырвете мне волосы!

С и м о н и д е с.

Что — пас?

Еще я слишком мягок,

Андреас!

Б е н ь я м и н.

Да вовсе я не Андреас!

Тот с барышней… того…

Я сам к ней приходил с наказом от него.

Она взяла с собой пальтишко, паспорт, шляпку — только и всего!

С и м о н и д е с.

Врешь, прохвост!

Б е н ь я м и н.

Я до такси багаж ее донес!

С и м о н и д е с.

Негодник! За решетку угодишь!

Б е н ь я м и н.

Они уехали в Париж.

Страдаю я невинно.

Да вы ощиплете, отец, родного сына!

С и м о н и д е с.

Ты что за околесицу несешь, молокосос?!

Б е н ь я м и н.

Во-первых, молокосос подрос.

А во-вторых…

Если вашу супругу

не соблазнил в свое время цыганский барон,

то перед вами ваш отпрыск.

Так сказать, еще один подбородок в придачу к двойному вашему.

Не вы ли произвели на свет индивидуума,

которого, право, не очень-то жалуете?

С и м о н и д е с.

Узнаю тебя, циник!

Если б не твой язык, ты бы мог улизнуть, как любой оборванец.

До чего ж ты опустошен!

Под любой, даже самой отвратной личиной

я узнаю тебя, потому что твое появленье

предвещает мытарства.

Даже рожденье сулило беду:

первый твой крик

был смертельным для матери приговором.

И так вот всю жизнь…

Б е н ь я м и н.

И я познакомился с вами еще до того, как мы свиделись.

Чья, как не папенькина, рука столь неистово за волосы оттаскает?..

Из материнского лона

вы меня извлекли не иначе,

как этим варварским способом,

и мать умерла, ужаснувшись такой жестокости.

Деформировав мне черепную коробку,

вы с рожденья ее предназначили для бунтарства.

Я подражал вам,

но к черту дурные примеры!

С и м о н и д е с.

Это и есть революция —

когда оскорбляют отца?

Б е н ь я м и н.

Не собираюсь вас перевоспитывать и оскорблять!

С и м о н и д е с.

Ах, это, видимо, попытка примиренья?

Б е н ь я м и н.

Ваша душа — сплошь горошины кофе,

у портных бы такой матерьялец пошел на ура.

Если так уж кичитесь своими коричневыми галунами —

зачем же их то и дело марать?!

С и м о н и д е с.

Так и пышет своим неприкрытым дикарством…

Слепая стихия!

Нагрянул в мой дом —

и обрушилась кровля.

Ты — пособник беглянки, что бросила мужа.

Судьба посылает тебя всякий раз,

когда мне ущерб нанести замышляет.

Дурные предзнаменованья сопутствуют бегству Елены,

и кончится это плачевней, чем началось!

Б е н ь я м и н.

Так эта девица…

Входит  Л а з а р ь.

                            …жена моего братишки?

Несчастье вам кажется следствием,

тогда как оно — причина.

И потому вас на каждом шагу

подстерегают сюрпризы.

Эта женщина не могла не сбежать!

Заведите часы — и в урочное время они начинают бить…

Эх