Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну - Ван Ши-фу

class="v">     В душе у меня

         тоска все растет и растет,

     Беру я, забывшись,

         свой яшмовый цинь и играю.

     Я в звуках его

         опять повстречался с весной,

     И девичье сердце

         мне будто опять отвечает.

   И эту любовь

       ничем уничтожить нельзя,

   Зачем же я ныне

       очам ее светлым вручаю? —

   Снести я не в силах

       сиянье лучистой луны,

   И тень от цветов

       одна меня манит густая».

Хун-нян (поет).

На мотив «Цветы во внутреннем дворике».

   Он вмиг набросал

       на узорном листе черновик,

   Который, как иней,

       без всяких раздумий возник:

   Сначала вступленье

       любезное, в несколько слов,

   Потом восемь строк

       стихов появилися вмиг.

   Покрылись проворно и скоро

       парчой его знаков бумаги узоры,

   Квадратики знаков

       согласно сплелись меж собою.

   Быть может, он очень умен

   И слишком уж вкрадчив, не скрою,

   Быть может, он слишком несдержан

   И слишком развязен порою,

   Пусть лестью письмо его дышит,

   Но как он легко его пишет!

На мотив «Песня молодости».

 Видно меж строк —

     о неразлучницах-утках сказал он,

 Верю я ныне,

     правда, что «сердце стремленья познало».

Чжан (говорит). Когда пойдешь, сестрица, постарайся не забыть о письме.

Хун-нян (поет).

 Нужно сквозь гнев или радость увидеть,

     чтό в ее сердце запало.

 Славный ученый, будь сердцем спокоен,

 Я для тебя это сделать готова,

 Не откажусь передать ей письмо я

 И от себя ей добавлю два слова.

Я скажу ей только:

 «Тот человек, что вчера для тебя

     ночью на цине играл,

 Это тебе передал».

(Говорит.)

Письмо твое я отнесу. Так что вспоминайте, сударь, о своих заслугах и не падайте духом! (Поет.)

На мотив «Вьющаяся травка».

 Крадут твои руки куренья,

 Ты лучше корицу сломай;

 Тех строк, что драконами вьются, запачкать

     развратным стишкам не давай.

 Чтоб лотоса нити тебя не связали

     и крылья твои не повисли,

 Чтоб иволга желтая не полонила

     свободного лебедя мысли,

 Чтоб не было так, что парчовый шатер,

     где эта красотка живет,

 Отрезал пути твои к яшмовым залам,

     к коням золотым у ворот.

Чжан (говорит). Так постарайся, сестрица!

Хун-нян (говорит). Успокойся, успокойся! (Поет.)

Заключительная ария

  Он как Шэнь Юэ заболел,

  И словно Сун Юй он тоскует,

  Смотрите, как он похудел,

      разлуки тоску он изведал какую!

  Все время и очи и брови его

      любовным пылают огнем,

  Он в сердце своем

      таит это чувство и ночью и днем.

  Теперь несвободна и я,

  Ведь здесь у меня драгоценность твоя,

  Решилась я взять, возвращаясь домой,

      вот этот бумаги клочок,

  Ин-ин передаст

      слова твои мой язычок.

  Сердечные тайны сокрыты в посланье,

  И может, кого-то заставит оно

      стремиться к тебе на свиданье.

(Уходит.)

Чжан (говорит). Служанка ушла с моим письмом, и, если только я не обольщаюсь, оно станет талисманом, который принесет нам свадебные поздравления. Завтра она придет ко мне с ответом – письмо должно дать свои плоды. А пока что мне нужно успокоиться: скоро придут хорошие вести.

         И вот отправил наш Сун Юй

             любовное посланье

         По адресу: «Восток Пуцзюня,

             затворнице-девице».

(Уходит.)

Действие второе

Ин-ин (входит, говорит). У Хун-нян нет времени, она прислуживает матушке. Как же долго мне приходится ее ждать! Снова нахлынули тяжелые думы. Дай-ка я прилягу, посплю немного. (Засыпает.)

Хун-нян (входит, говорит). Моя барышня велела мне навестить господина Чжана, но мне пришлось прислуживать хозяйке, и я еще ничего барышне не сообщила. Не слышно ни звука – верно, она опять заснула. Войду, посмотрю на нее. (Поет.)

На мотив «Белая бабочка».

 Не движется полог, и ветер не веет,

 За шелком узорным окна

     струят ароматы духи орхидеи.

 Я красную дверь открываю,

     она потихоньку на петлях скрипит.

 Недавно свеча зажжена,

 Оплыть не успела она,

 Светильник серебряный ярко горит.

 У полога теплого медлю чуть-чуть, —

 Украдкой, подняв занавеску,

     хочу из-за алого шелка взглянуть.

На мотив «Опьяняющий ветер весенний».

         Мне видно: чуть держатся шпильки в прическе,

  их яшма торчит вкривь и вкось,

         Прическа смешалась,

  запутались пряди волос.

         Она на себя не взглянула, хотя

  давно уже начался день,

         Ее одолела великая лень,

         Великая лень!

Ин-ин приподнимается и продолжительно вздыхает.

Хун-нян (поет).

         Во сне, приподнявшись на ложе своем,

         Она теребит себе уши рукою,

         И вздох продолжительный слышен в покоях.

(Говорит.)

Если я отдам письмо прямо, моя барышня, пожалуй, начнет ломаться. Дай-ка я его подложу к ней на туалетный ларчик и посмотрю, что она на это скажет.

Ин-ин смотрится в зеркало, замечает письмо, читает.

Хун-нян (поет).

На мотив «Радость на небе повсюду».

         Сбился вечерний наряд,

         Черные пряди висят,

         Стерлись со щек ее пудры остатки,

         Туча-прическа лежит в беспорядке.

         Держит письмо пред собою,

         Ларчик прикрыла рукою.

         Вскрыла конверт, вынимает письмо,

  жадно и быстро прочла,

         Вертит его так и сяк, —

      сладить с волненьем она не смогла!

Ин-ин (сердито зовет). Хун-нян!

Хун-нян (в притворном испуге, говорит). Ну, теперь все пропало! (Поет.)

    Ох, как насупила брови сердито!

Ин-ин (говорит). Что же ты не идешь, негодная?

Хун-нян (поет).

    Ай, как головка ее наклонилась!

    Ой, как от гнева лицо изменилось!

Ин-ин (говорит). Подлая! Ты откуда это принесла? Я – дочь первого министра, кто смеет писать мне подобные письма? Когда это бывало, чтобы мне приходилось такое читать? Я пожалуюсь матушке, она с тебя, негодная, шкуру спустит.

Хун-нян (говорит). Барышня сама меня туда послала, а он велел мне передать это письмо. Читать я не умею, откуда мне знать, что он там написал? (Поет.)

На мотив «Троекратная удача».

    Сама ты виновна, —

        любой это может понять,

    Вольно же меня

        в проделках своих обвинять.

    Ты так повернула все, что на других

        излилась досада твоя.

    Ты к письмам таким не привыкла,

        а разве привыкла к ним я?

(Говорит.)

Не шуми, сестрица! Если ты хочешь рассказать все матушке, то я сама снесу ей это письмо и повинюсь перед ней.

Ин-ин (удерживает ее). Подожди, не ходи!

Хун-нян (говорит). Пусти, посмотришь, как с меня будут спускать шкуру!

Ин-ин (говорит). Как выглядит господин Чжан после этих двух дней?

Хун-нян