Драмы - Гуго фон Гофмансталь

Проехала так близко, что рукой

Больную ногу он убрал поспешно.

С раскаяньем я вспоминаю это.

Браччио.

С тобою рядом ехал он тогда?

Смотрит на нее.

Дианора (тоже смотрит на него, понимает его взгляд, с ожесточением).

Тогда и прежде, да, тогда и прежде,

Так часто… и так редко, страшно думать!

Как тонко счастье! Мелко, как вода

В реке, где на колени нужно стать,

Чтобы она покрыла только плечи.

Браччио.

Кто знал об этом в доме, среди слуг?

Дианора молчит.

Браччио делает пренебрежительное движение рукою.

Дианора.

Как ложно ты сейчас истолковал

Мое молчанье! Знаю разве я,

Кто знал об этом? Разве я скрывала?

Ты думаешь, что я из женщин тех,

Которые запрятывают счастье

За своднями и слугами?.. Нет, нет,

Не знаешь ты меня. Так слушай, помни:

Раз в жизни женщина имеет право

Так жить, как я последние недели.

Когда ее окутывала гордость,

Как неприступный щит – имеет право

Раз в жизни покрывало то сорвать

С лицом пылающим как солнце. Дважды

То пережить – ужасно, невозможно,

Со мной, ты знаешь, это не случится.

Кто знал об этом, спрашиваешь ты?

Твой брат!.. Он должен знать, спроси его!

Голос ее меняется, звучит странно, по-детски горделиво.

В июле, в самый праздник Магдалины,

На свадьбе у Франческо Киерегати,

В тот день, когда себе ты ранил руку,

Я помню хорошо тот день. В беседках

Обедали мы, там у них беседки

Чудесные вдоль озера стоят…

Сидел со мной он рядом, а напротив

Сидел твой брат. Нам подали плоды,

И Палла поднял блюдо золотое,

Тяжелое, – держал передо мной,

Чтобы взяла я персики… мой взор

Прикован был к его рукам, желаньем

Томилась я безумным – перед всеми

Поцеловать покорно эти руки!..

Твой брат коварный – он не глуп – заметил

Тот взгляд, мое желанье угадал

И побледнел от гнева, тут собака

Большая подошла, тереться стала

О руку левую мою, ласкаясь,

Твой глупый брат рассвирепел, ударил

Ногой собаку эту, потому

Что у него кинжала не случилось,

Чтобы ударить друга моего…

А я смотрела и смеялась громко,

Я гладила собаку и смеялась.

Смеется так громко, что каждый миг этот смех может перейти в рыдание или крик. Браччио как будто прислушивается.

Дианора (тоже прислушивается, ее лицо выражает напряженный ужас. Но вскоре, не в силах будучи выносить молчание, она снова начинает говорить точно в бреду).

Кто видел, как хожу я, как смеюсь,

Мог догадаться. Разве не иначе

Ходила я? и разве на коня

Садилась так, как прежде? нет, я мчалась

В блаженстве!.. я смотрела на тебя,

На брата твоего, на мрачный дом —

И было мне легко, как будто крылья

Меня носили тихо над землею,

Деревья плыли мне навстречу, солнце

Плясало в ветках яркими лучами…

На воздухе, в саду, дороги все

Вели к нему… Так сладок был испуг —

Из-за дверей ежеминутно он…

Мог он… из каждого куста… куста…

Речь ее срывается, она в смертельном ужасе смотрит, как Браччио затягивает позади себя занавес. Ее глаза чрезмерно расширились, губы безостановочно шевелятся.

Мессер Браччио (не громко и не тихо, не сильно и не слабо, непроницаемо).

Когда бы в эту пору я, твой муж,

Случайно не зашел в твои покои

Взять мази для своей больной руки —

Что стала бы ты делать? Отвечай.

Дианора (смотрит на него растерянно, не понимает вопроса, хватается рукою за лоб, протягивает в левой руке лесенку, потрясает ею перед его глазами, роняет на пол балкона, лесенка остается прикрепленной к крюку, кричит).

Что делать? так ждала бы! да, ждала!

Простирает руки, как опьяненная, поворачивается и бросается по пояс на перила, протягивает руки, волосы ее падают через голову.

Мессер Браччио быстрым движением отрывает кусок рукава и обертывает им правую руку. С быстротою и ловкостью дикого зверя на охоте он схватывает обеими руками лесенку, которая лежала на полу балкона, как темная веревка, делает петлю, накидывает ее на голову своей жены, тянет ее кверху к себе.

Занавес быстро падает.

Свадьба Зобеиды

 ДРАМАТИЧЕСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ В ТРЕХ КАРТИНАХ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Богатый купец.

Зобеида, его жена.

Бахтьяр, ювелир, отец Зобеиды.

Мать Зобеиды.

Шалнассар, торговец коврами.

Ганэм, его сын.

Гюлистана, вдова корабельщика.

Невольник-армянин.

Старый погонщик верблюдов.

Садовник.

Его жена.

Барам, слуга купца.

Должник Шалнассара.

В старинном городе Персидского царства. Вечер и ночь после свадебного пира богатого купца.

КАРТИНА I

Спальня в доме богатого купца. В глубине сцены альков с темными занавесками. Слева дверь, справа маленькая дверь в сад и окно. Горящие свечи. Входит купец и его старый слуга Барам.

Купец.

В жене ты не заметил ничего?

Слуга.

Заметил? что?

Купец.

Она не весела.

Слуга.

Она степенна. Труден этот час

И самой легкомысленной, подумай.

Купец.

Другие тоже… Приказал я свеч

Внести еще… и что ж! еще грустнее

За свадебным столом как будто стало…

Как маски улыбались все, ловил я

Их мрачно-сострадательные взгляды…

Отец ее – я видел – временами

В угрюмое раздумье погружался

И сам себя старался разбудить

Неловким смехом.

Слуга.

Добрый господин!

Не терпят люди тихого блистанья

Таких часов. Привыкли все возиться

С житейскими и близкими делами.

Наступит день такой – мы видим вдруг,