Драмы - Гуго фон Гофмансталь

к нашему господину.

Дианора. Что же рассказывают про него?

Кормилица. Говорят, пастух все видел.

Дианора. Что же он видел?

Кормилица. Наш господин разгневался на посла и не захотел брать у него письмо, которое было прислано с ним из Комо. А потом все же взял у него письмо, прочел половину, разорвал и сунул клочья прямо в лицо человеку, послу-то, и потребовал, чтоб он их проглотил. А тот попятился как рак, и глаза у него сделались такие, как у рака, и все смеялись, а больше всех мессер Сильвио, брат нашего господина. Тогда наш господин приказал подать его мула к воротам, и показалось ему, что посол долго садится на мула, и кликнул он собак. Посол ускакал со своими двумя слугами. А наш господин отправился с собаками на охоту и захватил с собою семерых людей. К вечеру они встретились у самого моста через Адду, там где начинается Варезанское княжество, – встретил наш господин, возвращаясь с охоты, посла из Комо. А в ту пору пастух вел мимо моста свое стадо и отогнал его в маисовое поле, чтобы скот не попал под лошадиные копыта. И слышит он, как наш господин говорит: «Вот он! не хотел есть, посмотрим, не захочет ли он пить». И тут четверо из наших принялись за его слуг, а другие двое схватили его за ноги, стащили с седла и, хотя он защищался как безумный, бросили его через перила. Одному из наших он вырвал клок рукава вместе с куском мяса из руки. Берега Адды в этом месте очень круты, а после проливных дождей в горах она потемнела и стала еще бурливее. Он так и не выплыл, говорит пастух.

Кормилица умолкает, смотрит на нее вопросительно.

Дианора (мрачно). Я ничего не знаю. (Отгоняет от себя тяжелые мысли, лицо ее снова принимает мечтательное, затаенно-счастливое выражение.) Расскажи мне немножко, о чем проповедует монах?

Кормилица. Не знаю, не умею рассказать, мадонна.

Дианора. Скажи хоть что-нибудь. Разве он проповедует все разное?

Кормилица. Нет, почти всегда говорит одно.

Дианора. Что же?

Кормилица. Он говорит о покорности воле Господа.

Дианора смотрит на нее и утвердительно кивает.

Кормилица. И это все, мадонна, пойми, все.

Дианора. Как все?

Кормилица (занимается цветами). Он говорит, в этом заключается все, вся жизнь, и больше нет ничего в жизни. Он говорит, что все неизбежно, и великое счастье в том, чтобы знать, что все неизбежно. И в этом и есть благо, другого блага нет. Солнце должно гореть, камень должен лежать на немой земле, каждое живое существо должно иметь голос, хочет или не хочет оно, а голос должен звучать.

Дианора задумывается как дитя.

Кормилица отходит от окна.

Пауза.

Дианора.

Как отраженный в озере недвижном

Застыл весь мир, в себе самом замкнулся.

Плющ вьется в ясном сумраке и держит

В объятьях цепких твердый камень стен.

Стоит вода у ног высокой туи

И тихо отражает все, что видит.

И я склоняюсь над прохладным краем

Ограды каменной и простираю

К земле свои тоскующие руки.

Со стороны себя я наблюдаю —

Как будто раздвоилась я…

Пауза.

Должно быть,

Так думают в последний, смертный час.

Кормилица (между тем снова появилась у окна, обрезает ножницами увядшие ветки цветов).

Теперь я прибрала цветы мои,

Мадонна, доброй ночи!

Дианора ( пугаясь).

Это ты,

Кормилица!.. Прощай, спокойной ночи.

Как закружилась голова…

Кормилица уходит.

Дианора ( как бы опомнившись).

Послушай!

Кормилица возвращается.

Дианора.

Возьми меня с собою завтра утром

На проповедь монаха.

Кормилица.

Если завтра

Еще мы будем живы Божьей волей.

Дианора ( смеется).

Конечно. Доброй ночи.

Кормилица уходит.

Длинная пауза.

Дианора.

Только голос

Как у него – и все бегут к монаху,

И слушают, и льнут к нему, как пчелы

К цветочным чашечкам, и говорят:

«Он не похож на прочих, он волнует

Речами жаркими, как будто голос

Его способен погружаться в души,

И мы становимся всегда как дети,

Когда услышим этот чудный голос…»

Когда б судья имел такой прекрасный

И светлый лик, кто б не ловил речей

Его, смиренно стоя на коленях!

Стать на ступень последнюю, склониться

И знать, что вся судьба – в его руках,

Все – в этих щедрых, царственных руках!

……………………………………………….

Его веселость!.. Как чудесно видеть

Веселыми таких людей, как он!

………………………………

Он за руку увлек меня с собою

И кровь мою заворожил, и быстро

Я протянула левую, другие

Схватились за нее, и длинной цепью

Смеющихся помчались мы за ним

Вдоль по беседкам в темную аллею,

По крутизне ее прохладной мчались

Между густых столетних киПарисов,

Летели мы по светлому обрыву —

Цветы, шумя, колен моих касались, —

Неслись мы, как порыв внезапный ветра.

Он руку выпустил мою, помчался

Один между каскадами фонтана

И вдруг вскочил на плоский лоб дельфина,

За фавнов опьяненных удержался,

На плечи мокрые тритонов прыгнул,

Все выше, выше, – бог среди богов,

Отважный, необузданный, прекрасный!

Стоял он в вышине, вокруг вода

Летела, пенилась и окропляла

Меня, а я застыла как во сне.

И в диком шуме падающих вод

Весь мир, все для меня тогда исчезло…

Пауза. Слышны вдали шаги.

Шаги!.. Нет, рано. Слишком еще рано.

А все-таки…

Долгое ожидание.

Идут!

Пауза.

Нет никого.

Нет, кто-то в виноградниках плетется

Неверными шагами. Это пьяный.

Чего ты ищешь здесь между садами,

Несчастный пьяница? Ступай домой,

Луны не будет, оттого я – здесь.

Мерцают беспокойно звезды в