Драмы - Гуго фон Гофмансталь

Как тихо растворяются ворота,

На нас пахнет прохладой чуждый воздух,

Могильный холод мы невольно вспомним…

Как в зеркале, свое лицо мы видим

Забытое, и ближе мы к слезам,

Чем к смеху…

Купец.

Не отведала она

Тех блюд, которые ты подавал?

Слуга.

Девичья кровь сжимала горло ей.

Плодов она взяла, однако…

Купец.

Да. Она взяла гранату, я заметил.

Слуга.

И будто вдруг опомнилась она:

Увидела, что искрится вино

Текучей кровью сквозь хрусталь граненый,

И подняла прекрасный кубок свой

И будто бы в решимости внезапной

Его до половины осушила.

Румянец жаркий залил ее щеки,

И глубоко потом она вздохнула…

Купец.

Невесела была решимость эта!

Кто обмануться хочет, закрывает

Глаза, страшась дороги предстоящей.

Слуга.

Терзаешь ты себя, не знаешь женщин.

Купец (осматривает комнату, улыбается).

И зеркало поставил ты сюда.

Слуга.

Ты приказал. Принес я эти вещи

Из комнат матери твоей. Ты сам

Велел мне это зеркало достать.

Купец.

Да, в самом деле? Значит, в ту минуту

Я был спокойнее… Необходимо

Ей зеркало… Она так молода.

Слуга.

Еще пойду и свежего питья

Скорее принесу в старинном кубке

Покойной матери твоей.

Купец.

Ступай.

Барам уходит.

Ты, зеркало, хранишь ли ты еще

Улыбку матери моей? Дрожит ли

Она в тебе, как в зеркале колодца?

Прелестней и бледней ее улыбки

Не знал я ничего… напоминала

Она пугливой птички трепетанье,

В руке охотника уснуть готовой…

Перед зеркалом.

Одно стекло!.. Стояло слишком долго

Ты, зеркало, пустым и безответным.

Лицо одно я вижу, без улыбки —

Мое лицо себя в стекле я вижу,

И пусто предо мной – как будто здесь

Два зеркала взаимно отражают

Бессодержательные две картины…

О, если б знать я мог, как отразилось

В ней существо мое!.. Кажусь ли ей

Отжившим стариком?.. Но сам, порою,

Я ощущаю молодость в себе,

Когда я слышу, как стучит и бьется

Глубокой тихой ночью кровь моя.

Не молод разве я? и разве сердцем

Окаменел я и ожесточился?

Душа моя, питаемая тонкой

Бескровной пищей, до сих пор осталась,

Какою в юности была. Иначе

Теперь не волновался б я, как мальчик,

Испытывать не мог бы колебанье

И это странное стесненье счастья,

Как будто каждый миг оно готово

Из рук моих упасть и разлететься,

Как тень… Старик бывает ли таким?

Нет, старым людям кажется весь мир

Жестокою, лишенной счастья вещью.

Что в руки им попало – цепко держат

Они… А я… волнует этот час

Меня своим блаженным содержаньем.

Не мог бы слышать с большим опьяненьем

И юный царь загадочное слово:

Я обладаю ею… обладанье…

У окна.

Вы, звезды чудные, вы – здесь, как прежде!

За вашим бегом круговым и вечным

Следить моими смертными очами

Любил я… Этой легкой, светлой пищей

Питались мои годы, и, казалось,

Земли едва ногами я касался.

О, неужель увял и постарел я,

Пока глаза мои к звездам стремились,

Прикованные к золотым очам,

Которые не вянут никогда!..

Я тихие растенья изучал —

Их жизнь, строенье, – я понять старался,

Как на горах они растут привольно,

Как у воды изменчивы и новы

Они: как будто чуждые друг другу,

Но глубоко верны своей природе,

И мог сказать я: этому живется

Так хорошо на воле! Так легко

Несет оно листвы прекрасной бремя!

А то в плохой земле и в душной жизни

В оцепененье прозябает, стебель

Плотнее стал, и листья огрубели.

Так, многое узнал я, но себя

Не знаю я нисколько… Взор не видит,

Он затуманен и судить не может…

Поспешно возвращается к зеркалу.

Стекло пустое!

Не дать ты вырвать тайну и врасплох —

Как люди или книги иногда

В одно мгновенье узнаются.

Слуга (возвращается).

Здесь ты?

Купец.

Что надобно?

Слуга.

Уходят все домой.

Спросили о тебе твой тесть и гости.

Купец.

Жена моя?

Слуга.

Прощается с родными.

Купец стоит молча, смотрит пред собой, потом уходит твердыми шагами в левую дверь.

Слуга следует за ним.

Сцена остается на короткое время пустою. Входит купец, неся подсвечник с зажженными свечами, ставит его на стол рядом с кубком. За ним входит Зобеида в сопровождении отца и матери. Все останавливаются посередине комнаты немного левее. Купец стоит поодаль.

Зобеида тихонько освобождается от родителей. У нее на голове покрывало, ниспадающее на спину. В волосах жемчужная нить, на шее тоже жемчуг, крупнее.

Отец.

Прощался я не раз. Но тяжелее

Прощания не испытал… Дитя!

Когда ты улыбалась в колыбели,

Уже страшился я разлуки этой,

И сны мои тревожила печаль.

Купцу.

Прости. Она мне дочери дороже.

Я отдаю сокровище. Назвать

Его я не умею: словом каждым

Обозначают только часть – она же

Все составляла для меня.

Зобеида.