«Любовь» и другие одноактные пьесы - Мартин Гургенович Алоян
На кухню входит В и т а л и й.
В и т а л и й. Батя, ты это, не обижайся, а?
Ч у п р а к о в. К чему? Ты вот, Виталенька, доглядывай за ней. (Убирает в карман справку и идет одеваться.)
К а т я. Папа, миленький… (Встала на колени, смотрит на Виталия.)
В и т а л и й. Батя, мы тебя после заберем оттуда. Я тебе честно говорю, заберем!
Ч у п р а к о в. Да разве мне там худо будет? И там люди живут. Вы вот тут-то не пропадите, ребята… Ну прощайте!
В и т а л и й. Батя, мы это… батя…
Ч у п р а к о в перекрестил их, вышел.
Г о л о с т е л е к о м м е н т а т о р а. Прессинг, жестокий прессинг по всему полю! Ну что ж, это современный хоккей, яростный и зрелищный!
Свет гаснет, и только некоторое время в луче прожектора видна стоящая на коленях Катя.
Занавес.
Е. Георгицэ
ПОСЛЕДНИЙ РЕДУТ
Пьеса в одном действии
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ИОНАШКУ.
РАДУ ДРЭГАН.
ПЕТРЕ СТАНЧУ.
ВИКТОР ИЛЕ (ВИКЯ).
ЛЕЙТЕНАНТ.
Оборонительный рубеж на фронте. 2 мая 1945 года.
Окопы. По обрывкам разговоров можно понять, что здесь много людей, но на переднем плане их только трое; рядовые В и к т о р И л е, И о н а ш к у и сержант Р а д у Д р э г а н.
В руках у Ионашку скрипка, он вытирает ее платком. Викя насвистывает какую-то мелодию, а Раду чистит автомат.
И о н а ш к у. Свистишь, Викя?
В и к я. Загрустил я что-то, Ионашкуле.
И о н а ш к у. Зачем тебе грустить, вон сколько медалей на груди… У меня давно думка такая есть, братцы, прямо как перед глазами: заходим мы втроем после войны в село…
Р а д у. Почему втроем, Ионашку, нас ведь четверо?
И о н а ш к у. Я не люблю Петре, баде[1] Раду, вы ведь знаете.
Р а д у. Я и не говорю, чтоб ты любил его, но односельчанин есть односельчанин.
И о н а ш к у. Хорош односельчанин, если травил меня собаками.
Р а д у. И поделом: зачем сунулся со сватами к его сестре?
И о н а ш к у. Так ведь я любил ее, потому и сунулся! А он — собаками!.. Ну и дали вы ему тогда жару, баде Раду, век будет помнить!
Р а д у. Не оставлять же на растерзание собакам лучшего скрипача в селе!
И о н а ш к у. Вот именно. Так вот, заходим мы втроем в село, а у меня на груди… (Смотрит на свою грудь — там пусто.) Викя, ты одолжишь мне тогда одну медаль?
В и к я. Одолжу, Ионашкуле, и не одну, а все, ведь я-то уже женат.
И о н а ш к у. Спасибо, Викя, но мне и одной хватит… Так вот, пойду я к сестре Петре, да и закричу с порога: «А ну-ка, выйди, злодей!»
Р а д у. У него же собаки, Ионашку!
И о н а ш к у. А мы вдвоем с вами пойдем, баде Раду. И еще Викю возьмем с собой, пойдешь с нами, Викя?
В и к я. Кажется, нет, малыш. Ему будет неприятно видеть меня на своем дворе. Но я вас подожду на улице.
Слышны позывные рации.
Г о л о с а з а с ц е н о й. Ура-а-а-а! Ура-а-а!
Вбегает П е т р е.
П е т р е. Ура-а-а-а! Братцы, победа! Наши вошли в Берлин!
И о н а ш к у. Ура-а-а! (Отбросив платок, срывает с головы пилотку и начинает вытирать ею скрипку.)
Р а д у (к Ионашку). Что ты делаешь, балда?
И о н а ш к у. А на что мне, скажите на милость, пилотка, баде Раду? Ведь войне конец! Конец войне!
Р а д у. Дети твои наденут ее, кашевар!
И о н а ш к у. Вы лучше меня знаете, баде Раду, — я не кашевар больше, вот уже две недели, как я артиллерист. Ведь правда, Викя, я артиллерист?
В и к я. Правда, малыш, ты артиллерист, гроза немецких танков.
И о н а ш к у. Может, еще не гроза, а все же артиллерист. А насчет детей, баде Раду, вы верно сказали: у меня их будет четыре души: первому-я сразу надену пилотку — пускай будет артиллеристом, как отец.
П е т р е. Только пускай будет поскромнее, чем отец; отец не нюхал еще пороха, а считает себя уже заправским артиллеристом.
В и к я. Ладно, Петре, война все спишет.
П е т р е. Ты так думаешь, Викя? Значит, и мы с тобой квиты?
В и к я. Ты о чем, Петре?
П е т р е. Да о том же! Как вернемся с войны, сразу заявимся к председателю сельсовета: я не середняк больше и ты не бедняк — мы воины. Пускай он мне, как воину воин, и отдаст ту землю, которую в сороковом забрал у меня и отдал тебе.
В и к я. Вот чудак-человек, никак не может забыть ту землю! Да забери ты ее всю, пропади она пропадом, вовсе не нужна она мне!
П е т р е. Ты, Викя, такие бы речи, да пораньше сказал!
В и к я. Это когда раньше — когда ты из-за этой земли топором зарубить меня хотел, что ли?
П е т р е. А хотя бы тогда!
Р а д у. Слушайте, вы! Осточертели вы мне со своими разговорами о той проклятой земле! Что ты хочешь, Станчу?! Прошло четыре года, пора и позабыть!
П е т р е. Пора бы пора, да что-то никак не забывается.
Р а д у. А ну пошел к чертовой матери отсюда!
П е т р е. Почему сердитесь, баде Раду, разве я виноват, что мне больно? (Уходит.)
Р а д у. Земля! Четыре года все землю да землю глотал, земля и накрывала его сто раз, и все мало ему!
И о н а ш к у. Да ладно, баде Раду, кулацкая у него душа, а нам бы радоваться надо, победа ведь!
Р а д у. Радоваться, говоришь, Ионашку? А ты спроси Викю: почему он не радуется?
И о н а ш к у. И ты не радуешься, Викя?
В и к я. Радуюсь, Ионашкуле, как не радоваться, но это еще не победа, малыш.
И о н а ш к у. Так ведь наши в Берлин вошли!
В и к я. Значит, победа близка. Я вот смотрю и диву даюсь: если б за всю эту войну нам почаще попадался такой оборонный рубеж, ну и дела сотворили бы мы с тобой, баде Раду!
Р а д у. Куда ты клонишь, Викя?
В и к я. А никуда. Пойду к ребятам, может, у кого табачок остался. (Уходит.)
Появляется Л е й т е н а н т.
Л е й т е н а н т (садясь возле Ионашку). Эх, ребята, и заживем мы с вами после войны.
И о н а ш к у. Товарищ лейтенант, после войны прямо к нам, в Молдавию.
Л е й т е н а н т. Договорились, Ионашкуле… Только что мне там делать, я ведь шахтер. (Заметив, что Ионашку не понял.) Под землей уголь добываю.
И о н а ш к у. Раз под землей, тогда и у нас найдется вам работа. У нас под землей камень добывают. Но, я думаю, хватит вам под землей быть. После войны я сколочу чату лэутар[2] и заберу вас к себе на скрипке играть. Идет?
Р а д у. Опять ты со своей чатой лэутар, Ионашкуле!
И о н а ш к у. А что может быть прекраснее скрипки, которая играет на свадьбе?! Раз скрипка на свадьбе, значит, уже не война, а раз войны нет — значит, есть любимая девушка, потом жена, потом дети, их четыре души у меня будет, товарищ лейтенант, потом становишься дедушкой и пляшешь на
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение «Любовь» и другие одноактные пьесы - Мартин Гургенович Алоян, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
