Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

уж я для этого стар.

Мать судорожно сжимает нож в руках.

Если вы мне его не даете, пойду без него. А ты, брат, не забудь про бутылку. Водочка чистая. Трактирщик Ондрик поклялся, что в ней ни одной мухи не плавало. (Со смехом уходит.)

Палё смотрит ему вслед.

Мать прячет нож.

Палё садится. На его лице отчаяние и гнев. Он отодвигает бутылку так, что она падает на пол, и склоняется над столом.

М а т ь (стоит возле него. Смотрит вдаль). Не надо было тебе возвращаться домой. Не надо было.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Декорация первого действия. Вечер.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

М а т ь, К а т а.

Мать стоит у плиты. Готовит ужин. Входит  К а т а.

К а т а. Добрый вечер!

М а т ь. Это ты, Катка? Что скажешь хорошего?

К а т а. Пришла посмотреть на вас. Что делаете, тетя?

М а т ь. Готовлю для своих ужин.

К а т а. Сегодня у них получка. Придут попозднее. И кто знает, может, вообще в трактире застрянут.

М а т ь. А ты собираешься на танцы?

К а т а. Не знаю, пойду ли.

М а т ь. Иди. Яно туда обязательно придет.

К а т а. Вы не рассердитесь, тетя, если я спрошу, знаете ли вы, что в прошлую субботу Палё пропил всю получку?

М а т ь. Знаю.

К а т а. Только Яно ничего не знает.

М а т ь. Хорошо, что его не было дома.

К а т а. Кто знает, что будет сегодня. Не устроит ли Палё снова чего?

М а т ь. Тебе это неприятно?

К а т а. Сразу же после Палё из Америки вернулся Яно Вронских. Так он кому-то сказал, что Палё там не пил. А пить начал только здесь.

М а т ь. Кто знает. Может, и правда, что пить его научили здешние пьяницы.

К а т а. В деревне болтают, будто он пьет из-за меня.

М а т ь. Чего ему по тебе страдать? Он же вернул тебе слово.

К а т а. Верно. Да только не по своей воле.

М а т ь. Кто же ему приказал?

К а т а. Не знаю, тетя. Если бы я знала… Однажды под вечер я его остановила. Хотела узнать, почему он написал мне тогда, что отказывается от меня. Он грубо ответил, что нам не о чем говорить, но потом разговорился. Я спросила, почему он сидит в трактире. Он взглянул на меня. Неужели, мол, я не знаю, что только пьяному хорошо живется в этом мире? Я даже прикрикнула на него, что он врет, что есть другая причина. Он ничего не ответил, только усмехнулся и покачал головой. Что-то грызет его. Какая-то тоска обуревает. Она мучает его, душит, кажется, что он опутан ею и не знает, как освободиться. Я подумала о вас. Может, вам, своей любимой матери, он доверился. С ним творится что-то неладное. Мне хотелось бы ему помочь. Поэтому я и пришла…

М а т ь. Он в твоей помощи не нуждается. Твое место — возле Яно. Занимайся им!

К а т а. Не приказывайте мне, тетя! Яно я бы к себе не подпустила, если бы Палё не уехал. Прямо сегодня возьму и скажу ему, что он напрасно к нам ходит.

М а т ь. Да? И тебе не стыдно? То ты одного любишь, то другого? Того, который придет?

К а т а. Я не перестала любить Палё даже тогда, когда он вернул мне слово. Я даже думать не могла о другом.

М а т ь. А если ты ему не нужна?

К а т а. Он любит меня так же, как я — его.

М а т ь. Это неправда!

К а т а. Тетя, ради бога прошу вас, не говорите так!

М а т ь. Он тебе в этом не признавался!

К а т а (тихо). Нет. Даже тогда, когда я сказала ему, что не пойду замуж за Яно. Он только отвернулся. Даже в этом случае, мол, мы не можем пожениться.

М а т ь. Вот видишь!

К а т а. Тетя, вы должны нам помочь! И тогда Палё согласится. Нам не нужно ничего. Пусть все после отца и после вас перейдет к Яно. Если дом будет принадлежать Яно, он обо мне и не вспомнит. Ему нужны только наши деньги.

М а т ь. Ошибаешься! Он никогда бы вам этого не простил!

К а т а. Тетя, ради всего святого, прошу вас, помогите Палё!

М а т ь. Нет!

К а т а. Теперь я знаю. Это вам он пообещал, что не женится на мне.

М а т ь. Да, мне. И свое слово он сдержит.

К а т а. Из-за вас он погибнет. Вы — причина его несчастья.

М а т ь. Я его уберегу. Все должно быть так, как я хочу. (Пауза.) Думай что угодно! Ты свое дело сделала. Можешь идти!

К а т а. Тетя…

М а т ь. Ступай!

Ката плачет.

Теперь никто не поверит, что я люблю своего сына. Но я ой как его люблю! Я любила бы его и бедного, оборванного, и такого, которого каждый пинал бы ногой, и убогого, и в струпьях, как Лазарь{93}, на которого никто и взглянуть не хочет. Ты любишь его потому, что он молод и красив. Но умри он сегодня — через год ты вышла бы замуж за другого.

К а т а. Нет. Никогда!

М а т ь. Сейчас ты об этом не думаешь. Но я должна думать и о том, что будет. Я бы жизнь свою отдала, если бы могла увидеть его счастливым. Адские муки претерпела бы за него. Да что говорить. Ты все равно мне не поверишь!

К а т а. Нет!

М а т ь. Прошу тебя, оставь Палё в покое. Даже если бы мне пришлось пойти на унижение, на коленях просить — ты не уступишь? Я готова унизиться ради моего сына, но ты тоже упрямая. Ладно! Посмотрим, кто сильней!

Ката склоняет голову.

Иди, девушка моя! Парни уже возвращаются.

К а т а  медленно выходит.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

М а т ь  одна.

Мать возвращается к плите, но ненадолго. Быстро идет к сундуку и открывает его. Медленно достает нож и потом кладет его обратно. Закрывает сундук и возвращается к плите.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

М а т ь, Я н о.

Входит  Я н о.

Я н о. Добрый вечер! (Снимает рабочую одежду.) Ужин готов?

М а т ь. Несу суп! (Ставит миску на стол.)

Я н о (принимается за еду). Надо еще переодеться. В трактире музыка уже играет. Будут танцы.

М а т ь. Сначала поешь! А где Палё?

Я н о. Говорят, задержался в трактире с дружками.

М а т ь. Почему он не пришел вместе с тобой?

Я н о. Откуда я знаю? Что нам, повсюду вместе надо ходить?

М а т ь. Не плохо было бы…

Я н о. Опять вас какая-то муха укусила. Палё моложе меня, у него свои друзья, а я…

М а т ь. А у тебя нет друзей.

Я н о. Хотите, чтобы я исповедовался?

М а т ь. Это каждому известно. Ты не хочешь дружить с людьми и радуешься, что они тебя терпеть не могут.

Я н о. Черт побери. Даже суп не поешь спокойно.