Сделка. Я тебе верю (СИ) - Беж Рина

— Даш, ты прости меня, — вдруг произносит Ярослав, когда мы выходим с ним из ЗАГСа, каждый держа в руках своё свидетельство о расторжении брака.

Ловит мой взгляд и, не дождавшись ответа, добавляет.

— Когда-нибудь... если сможешь.

Киваю, притормаживая на ступенях здания, и задираю голову вверх. Делаю тот самый первый глоток реальной свободы. Свободы от Шаталовых. Всех без исключения. И счастливо улыбаюсь.

Замечательно!

И почти всё идеально. Ан нет, один момент. Снимаю с шеи цепочку, стягиваю колечко из белого золота, которое там носила, и водружаю его на безымянный палец.

Вот теперь точно идеально! А то Иван подарил мне его еще месяц назад, но я отказывалась надевать, пока нас с Ярославом не разведут окончательно.

Слава богу, момент настал.

— Когда-нибудь обязательно смогу — произношу, возвращаясь к диалогу с Шаталовым, хотя он уже и не ждет ответа, — смогу, Ярослав, но не ради тебя, —поворачиваюсь к нему, смотрю прямо, — а ради себя. Хочу, наконец, жить свободно.

Без боли, без предательства, без грязи. И безумно мечтаю ничего о тебе и твоей семье больше слышать.

Мужчина кивает. И даже не спешит огрызаться.

Признается:

— Не услышишь, Даша. Мы с Ольгой и сыном через три дня переезжаем в Екатеринбург. Тестю, будущему тестю, — поправляет сам себя, — новую должность дают. Мы решили, что там всем вместе будет жить лучше.

Хочется сказать: скатертью дорожка, но... мотнув головой, отбрасываю эту идею.

Пора отпускать плохое и жить дальше.

— Правильное решение.

И в этом я не язвлю.

Бизнеса в нашем городе у Шаталовых после всех разбирательств почти не осталось. Мелочевка только. Из «Эталон-М» мой уже бывший муж сам ушел. Я бы не позволила ему работать. И он это понял.

Новое место работы. Из-за испорченной репутации выбор у него не особо велик.

Что же касается Шаталова Льва Семеновича.

Слушание по его делу было закрытым и очень быстрым. Во-первых, потому что прикованному до конца своих дней к кровати из-за сломанного позвоночника преступнику, у которого ни ноги, ни руки теперь не действуют, хоть сколько статьей предъявляй, в тюрьму не посадишь. Во-вторых, Валентин Семенов постарался.

Как-никак, а его дочка замуж за Ярика собралась. Любит его сильно, да и сын у них подрастает.

А Коняева тогда, в день Икс, погибла.

То ли реально шефа так безудержно любила, то ли что, но, говорят, она обезумела, когда увидела Шаталова в наручниках. Бросилась наперерез. И как уж у нее сил хватило — непонятно, вытолкнула его в окно.

Сама юркнула следом. Вот только Лев Семенович на козырек крыши приземлился.

А она... неудачно.

Или наоборот. Тут уже непонятно.

Да и не мне об этом голову ломать.

— До свидания, Даша, — кивает мне Ярослав, так и не осмелившись дотронуться, хотя дернувшуюся в моем направлении ладонь я замечаю.

— Нет, Ярик, — усмехаюсь, качнув головой. — Прощай! Навсегда прощай.

Сбегаю со ступенек и спустя пять ударов сердца оказываюсь в объятиях Тихомирова. Обхватываю его за шею и весело беззаботно смеюсь, пока он меня кружит.

— Всё? — уточняет любимый.

— Всё, — соглашаюсь и с тихим стоном отвечаю на поцелуй.

Безумно-сладкий. Неудержимо-нежный. Непередаваемо-восхитительный.

— Моя?

— Всегда твоя!

Поглаживая ладонь, Ваня помогает сесть с машину. Сам занимает водительское кресло. Поворачивается лицом к лицу, не спеша заводить двигатель.

— Дашунь, так может, пойдем и сразу заявление на роспись подадим? Раз уж тут, —усмехается, — близко.

— Не-а, Вань, — качаю головой. Тянусь к его лицу и пальчиками глажу колючие скулы, виски, волосы. — Давай через госуслуги. У нас дома важные дела есть.

— ОЙ, что-то мутишь, лиса, — цокает языком, но в итоге соглашается.

Подставляет мне руку, дожидается, когда положу сверху свою. Сжимает несильно и, приподняв, целует тыльную сторону. А после срывается с места.

Открыв окно на максимум, подставляю горящие щеки еще теплому сентябрьскому ветру, прикрываю глаза и наслаждаюсь счастьем.

Безграничным, которое мы оба заслужили.

Счастьем даже в том, что моя мама никогда не вернется в этот город. И не будет маячить перед глазами, являясь грустным напоминанием поломанных лет.

Да, я к ней летала вместе с Ваней. Мы долго разговаривали и пришли к выводу, что на юге страны, в мягком климате, ей будет лучше, чем тут.

И мне так будет лучше.

Когда-нибудь я обязательно ее прощу до конца... действительно постараюсь. Не понять — это нереально, но простить. А пока... пока моя семья — это Ваня и Боже, разве счастье может быть таким огромным?! Наверное, да, раз утренний тест показал две полоски.

С любимым человеком я идеально совместима!