Сделка. Я тебе верю (СИ) - Беж Рина

Ни за что.

— Положительно смотрю. С удовольствием прогуляюсь, — не собираюсь отказываться от интересного предложения.

Да и почему, собственно, должна?

Погода отличная. Времени навалом. Спешить некуда. Меня никто нигде не ждет. И компания... компания мне тоже определенно нравится.

С Иваном не нужно пытаться держать себя в рамках, следить за каждым словом, жестом, мимикой. Не требуется казаться лучше, чем я есть на самом деле, чтобы произвести благоприятное впечатление. Можно запросто оставаться самой собой и при этом не чувствовать какую-то неполноценность.

С ним хорошо. С ним комфортно.

Естественно, не как в домашних тапочках. Забыть о том, что я женщина, этот мужчина фиг позволит:

Чего только стоят его взгляды. Внимательные, пронзительные, острые. Я себя опять восемнадцатилетней краснощекой девчонкой ощущаю.

А парфюм? Афродизиаки отдыхают. Терпкий, будоражащий и навевающий слишком откровенные мысли, как можно почувствовать его глубже.

— Отлично, — обнажает белые зубы Иван, услышав мой ответ:

Улыбка смягчает строгие черты его лица и делает моложе... и притягательнее.

«Ша, Дашка! Да сколько можно?!» — одергиваю себя, чтобы перестать пялиться, и указываю мужчине в сторону озера.

— Может, у воды пройдемся? Там хоть небольшой ветерок есть. Точно будет посвежее.

И пусть я сильно не люблю сильную жару. А в эту неделю солнце пашет как не в себе. Будто наши широты с южными перепутало. Себе-то уж могу признаться, что ладошки потеют не только из-за погоды.

— Согласен... — кивает Иван и, поднявшись из-за стола первым, протягивает мне руку.

Принимаю помощь. И пусть касание оказывается мимолетным, успеваю заметить и тепло его пальцев, и крепкость широкой ладони, и напрягшийся бицепс, который рубашка-поло с коротким рукавом нисколько не скрывает.

— Прошу, — Тихомиров распахивает передо мной дверь кафе и, спустившись следом со ступенек, пристраивается рядом. Некоторое время шагает молча, но метров через двести интересуется. — Даш, расскажи, как жила эти пять лет?

— В общем? Или как?

— Так, как сама считаешь нужным.

Как считаю?

Пожимаю плечами и выдаю, будто подвожу итог:

— Я ж вроде бы рассказывала. Первые два года постоянно корила себя за глупость и податливость, что согласилась на брак. Мечтала развестись, уговаривала Ярослава пойти навстречу, искала поддержки у родителей... Всё без толку. Они были против, а я понимала, что одна против всех в свои девятнадцать не выстою.

Слабая... Дальше авария. Переломы, ожоги, несколько операций... Сама не заметила, как в клинике провела почти год. А когда вернулась к мужу, — тут уже усмешки не сдерживаю, — очень скоро узнала о его любовнице. Единственный мой подвиг — добилась того, что смогла с ним разъехаться. А попутно получила то, что Лев Семенович загнал меня в угол, запретив требовать развод. Ну и в общем-то всё... Такая вот история моих пяти лет. Так и живем.

Хрен пойми как, зато нескучно. Народ сплетнями уж точно исправно кормим.

— И чем конкретно тебя держит Шаталов? — окидывает меня нечитаемым взглядом Тихомиров.

— Двумя вещами, — отвечаю Ивану и сворачиваю к ограждению, выстроенному вокруг озера. Облокачиваюсь на перила, подаюсь вперед, разглядывая прозрачную воду, и, краем глаза замечая, как мужчина останавливается совсем рядом и смотрит на меня, продолжаю. — Первая — он держит мою маму в клинике. В какой — я не знаю. Он не раскрывает секрета, лишь изредка дает на нее посмотреть по воцапу, —замечаю удивление на мужском лице и киваю. — Да, Вань, мама выжила. Но стала инвалидом и потеряла память. Меня не узнает. Совсем. Но, ведь главное, что она жива, и свекор оплачивает ее лечение, если я делаю то, что он просит.

Мои слова явно производят на собеседника впечатление. Причем, не особо приятное. Нахмурив брови, он передергивает плечами и шумно выдыхает:

— То есть, Шаталов фактически держит твою мать в заложниках?

— Фактически да, — подтверждаю, невесело усмехаясь. — Именно так.

— А ты не пробовала кого-то нанять, чтобы ее найти... вызволить? Обращалась в полицию?

— В полицию? Нет, - качаю головой, отворачиваясь от воды и упираясь в ограждение поясницей и локтями. — Я не могу идти в полицию. Этому мешает мой второй ошейник. Авария три год назад. Не знаю почему, но тот водитель на бензовозе, который протаранил нашу машину, дал показания, что именно я была за рулем. Я спровоцировала аварию. И по моей вине погибли люди. Шаталов сказал, что есть даже видеофиксация. Правда, позже он же якобы заставил этого свидетеля изменить показания на иные. Как я понимаю, замял дело, спустив все на тормозах... но может и вернуть, если я его разочарую.

— Разочаруешь?

— Если не буду послушна, сяду за непреднамеренное убийство... плюс, Шаталов перестанет оплачивать клинику мамы. И куда ее засунут в этом случае — сказать невозможно.

— Охренеть. Выходит, если станешь искать мать — он даст ход уголовному делу?

Сунешься изучать дело по аварии — навредит матери? Так?

_ да

— И ему нужен твой брак с Яриком. Верно?

У…

— А Оль - не суррогатная мать, но именно так должны думать все вокруг?

Как же точно он вычленяет во всей этой головоломке главное.

— Совершенно верно.

— Так. А возвращаясь к аварии... ты виделась с этим водителем, разговаривала с ним самим хоть раз? — интересуется Иван.

— Нет, конечно, — качаю головой. — Я же первые пару месяцев никакая пластом валялась. Уже позже читала показания и видеозапись его слов смотрела.

— Ясно.

Какое-то время мы оба молчим. Не знаю, о чем думает Тихомиров, я же просто стою и наслаждаюсь летом, теплом и относительным покоем.

Ломать голову над поступками Шаталова, как и над тем, что бы я еще могла предпринять, в тысячный раз смысла не вижу. И так кручусь как неугомонная белка в колесе.

‘Сейчас просто хочу отдохнуть. Но слова уже срываются с губ.

— Я понимаю, Вань, что все это может быть уловкой Льва Семеновича, — нарушаю тишину, поднимая взгляд на собеседника, — но, как ни крути, рисковать на авось не могу. Я люблю маму и боюсь ей навредить.

— Я тебя понял, Даша, — серьезно отвечает мужчина и кивком предлагает двигаться дальше, поскольку рядом с нами останавливается шумная компания, желающая устроить фотосессию. — Спасибо за то, что рассказала.

— Не за что, — отмахиваюсь и прерываюсь, потому что у Ивана звонит телефон Мельком взглянув на дисплей, Тихомиров весь подбирается и предупреждает:

— Очень важный звонок. Мне нужно ответить. Не обидишься, если я отойду на пару минут?

— Нет, конечно. Разговаривай, сколько нужно. Я пока к фонтану прогуляюсь, —указываю направление и, услышав: «Спасибо. Я постараюсь побыстрее», начинаю неспешно двигаться.

Фонтан в центре парка только один. Но большой. Круглый. Летом его буквально облепляют взрослые и дети, потому что играет музыка и струи воды, танцуя: создают настоящую водяную феерию.

Привычно наблюдая за окружающими, постепенно достигаю центральной площадки. Оглядываюсь по сторонам, надеясь найти свободное место на лавочке, как вдруг слышу:

— Привет, Даша.

Шаталов. Вздрагиваю от неожиданности. Все радостное настроение начинает резко испаряться. И я буквально заставляю себя обернуться.

— Здравствуй, Ярослав.

23.

ИВАН

Изначально я хотел иметь полную информацию о бизнесе Шаталова. То, что тот значительно разросся, когда главного конкурента в лице моего отца удалосьустранить, я не сомневался. Да и слияние с Вукаловым сыграло не последнюю роль. Что и подтвердил доверенный, предоставивший пусть неполный, но достаточно подробный отчет. Об активах и всех предприятиях семьи.

Прибыв в Россию, я ставил цель узнать сильные и слабые стороны «партнера» и в случае необходимости сыграть на опережение. Сюрпризы перед тем, как начну «возвращать долги» всем, кто прямо и косвенно приложил руку к краху бизнеса моего отца, были бы лишними.