Жесткие дирижабли. Создание. Секреты. Боевое применение - Алексей Николаевич Кукушкин

объем составлял 55200 м3, изменилась концепция моторной системы. Установлено шесть моторов, один в задней части передней гондолы, три в задней гондоле и по одному в мотогондолах по бокам нижней части корпуса. Всего изготовлено 17 дирижаблей этого типа и 15 из них передано флоту. Поставки пришлись на осень 16 года и зиму 17 года.

Налеты с мая 16 года проводить становилось все труднее, так как у островитян усилена ПВО, хорошо стала работать служба оповещения, создан двойной кордон прожекторов, количество зенитных орудий увеличено и укрупнен калибр до 3-дюймов. Пилоты истребителей находились рядом с самолетами, готовые по приказу подняться в воздух. Цепеллины после обнаружения преследовали автомобили с установленными на них прожекторными установками. На обратном пути воздушные корабли встречала завеса самолетов у Дюнкерка. Петер Штрассер, изучив донесения о изменения в системе ПВО противника взял паузу, да и светлые ночи этому способствовали.

Дирижабль L-30/LZ-62 тип R (198 х 24 метра, 55000 м3, 6 двигателей, 17 человек экипажа, скорость 103 км/ч, дальность 7400 км, высота полета 3900 метров, десяток пулеметов)

Период паузы, взятой командующим дивизионом воздушных кораблей, распространявшееся и на армейские машины было использовано для модернизации имеющейся материальной части в плане увеличения объема (LZ-81, LZ-85, LZ-86, LZ-87, LZ-88, LZ-90, LZ-93) с 31 900 до 35 800 куб. м посредством простого удлинения корпуса. Два цеппелина были предоставлены флоту для разведывательной службы в Балтийском море. Остальные цепеллины проводили бомбардировку и разведку стратегических объектов в районе Булони и Кале.

Большую роль сыграли дирижабли в период подготовки Ютландского боя. К 31 мая были готовы десять дирижаблей флота: L-9, L-11, L-13, L-14, L-16, L-17, L-21, L-22, L-23 и L-24. Но в самом бою из-за отвратительных метеоусловий им самим принять участия не довелось. Хотя различные конспирологи высказывали теории и в торпедной атаке цепеллинами британского флота и сбросом бронебойных снарядов в палубы английских кораблей.

Ночью для проведения разведки подняты в воздух пять машин (L-11, L-13, L-17, L-22 и L-24) В пять утра L-11 передал: «Наблюдаю соединение из дюжины английских линейных кораблей и многочисленных крейсеров с эсминцами, курс на север в середине линии Терсхеллинг – Хорнсриф». И через двадцать минут передал еще: «Вижу эскадру линкоров и шесть линейных крейсеров, следуют севернее предыдущего соединения. Подвергаюсь сильному обстрелу, но продолжаю следить за кораблями противника».

Другой дирижабль L-24 в четыре утра в 50 милях западнее Бовбьерга увидел флотилию английских миноносцев и был ими обстрелян, но и сам сбросил на них бомбы и продолжил вести разведку. В пять утра обнаружил дюжину кораблей, шедших быстро на юг. Наблюдение прекратил, так как облачность спустилась до 800 метров».

По данным L-11 адмирал Шеер принял решение напасть на группу крейсеров, не подозревая что англичане тоже видели, что за ними наблюдают и подсунули приманку, надеясь на превосходство своих кораблей в артиллерии и скорости хода. И вскоре подошли главные силы англичан. Шеер в последствии сообщил: «вся дуга горизонта от севера до востока внезапно превратилась в огненное море. Так началась главная фаза сражения.Видимость была настолько плоха, что безнадежно было пытаться по всем правилам вступить в бой с появившимся на юге противником». Только умение в тактическом руководстве флота и более продуманное бронирование германских кораблей позволило провести бой фактически в ничью.

В июне у англичан, решивших перейти от обороны к наступлению, вероятно вошли в строй R.39, R.40, R.41 однотипные со вступившим в строй «зариновым» R.38 и налеты на Германию возобновились.

Театром военных действий являлось и Балтийское море, где выполнял боевые задачи L-25 производя разведку у Готланда и до самого Финского залива. С июня по август 16 года он совершил 14 полетов и прошел 8800 километров и даже участвовал в операции по высадке на Эзель.

Полужесткий дирижабль M-IV устаревшей конструкции выделился в сентябре 1916 года, потопив в Балтийском море русскую подводную лодку. Приведем Вот что пишет штурвалист Йоган Брам: «В сентябре 1916 года наступил наконец и для нас «большой день». В одно утро, в 4.30, мы поднялись в воздух. Была прекрасная погода. Небольшие кучевые облака и почти спокойное море. Мы должны были идти на Фемарн-Гедзер вплоть до минных заграждений Копенгагена и затем у шведского берега взять курс на Борнгольм.По пути в Борнгольм мы получили по радио сообщение, что утром наш торпедный катер обнаружил подводную лодку противника. Далее указывались ее координаты, а затем и приказ – найти и уничтожить. Наш командир капитан фон Иена приказал дать двигателям полный ход.Около 12.00 мы пришли на указанное место и почти 2 часа крейсировали в этом районе, до изнеможения напрягая зрение, вглядываясь в воду. Но решительно ничего не было видно. Балтийское море было мертво. Только на горизонте, у Копенгагена, через бинокль можно было рассмотреть мельчайшие точки германских заградительных катеров.Подобно хищной птице кружились мы на высоте 300 м. Я стоял на руле направления и внезапно прямо перед собой увидел маленькое масляное пятно, всплывшее из синевы моря. Возбужденный, я вскрикнул: «Капитан, там подводная лодка!» И пять человек в пилотской гондоле впились глазами в поверхность моря. Действительно, скоро из волн вынырнула маленькая тросточка, «спаржа», как говорят моряки, – перископ!Лодка медленно шла в погруженном состоянии, и только перископ отбрасывал небольшой бурун. Теперь нельзя было терять времени! «Полный ход! Руль право на борт!» – передал сигнал машинный телеграф. Мы сделали большой заход, чтобы приготовиться к нападению. Я должен сознаться – это был драматический момент. Мы описали почти круг, ветер нас сносил. Между тем масляное пятно стало шире и больше. Перископ поднялся выше над водой. Подводная лодка, видимо, нас не заметила. Дальше все разыгралось в течение нескольких секунд. Наш вахтенный офицер, лейтенант Кареубер, не отрывал глаз от прицела бомбосбрасывателя. Ясно и коротко, но с легкой дрожью в голосе передавал он мне свои команды: «Пять градусов право на борт, так держать!» Правую руку он держал на маленьком рычажке бомбосбрасывателя. Раздалась команда: «Бомбы товсь!» Я выглянул на мгновенье в окно и увидел, что подводная лодка вынырнула еще больше. Теперь она была ясно видна от носа до башни. Перископ находился как раз передо мной. В этот момент лейтенант Кареубер крикнул: «Так держать! Внимание, даю бомбы!» Он нажал на рычаг. Прошли бесконечные секунды. Я на мгновение бросил руль и выглянул вниз. Бомбы легли в трех метрах от правого и левого борта подводной ходки. Два исполинских сверкающих каскада взметнулись вверх, а за ними – черные облака дыма. Наши