Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945 - Александр Геннадьевич Зорихин

Нахичевань разведгруппу в составе М. Николайшвили, Г. Вардиашвили и Б.Г. Гиоргадзе для сбора сведений о войсках Закавказского ВО, отношении местного населения к советской власти и возможности организации партизанских отрядов. Однако уже 7 июля группа была ликвидирована в стычке с отрядом местной милиции[480].

Таким образом, к концу 30-х гг. Разведуправление компенсировало ослабление оперативных позиций в СССР за счёт образования в дополнение к уже существовавшему варшавскому разведцентру двух мощных добывающих аппаратов в Берлине и Риге и налаживания тесного взаимодействия со спецорганами стран фашистского блока. Всего же к началу Второй мировой войны в Советском Союзе и приграничных с ним странах – Венгрии, Германии, Иране, Латвии, Польше, Румынии, Турции и Финляндии – действовали 13 резидентур Генерального штаба, насчитывавшие 25 сотрудников[481].

Серьёзные изменения во второй половине 30-х гг. происходили в органах оперативной разведки. В условиях роста напряжённости на советско-маньчжурской границе и принятия новой военной доктрины в сентябре 1936 г. Квантунская армия утвердила «План усиления разведывательных органов, действующих против СССР», предусматривавший увеличение трат на разведку до 926 265 иен в год и реорганизацию аппарата радио– и агентурной разведки[482].

В первую очередь планировалось расширить штаты уже имевшихся разведывательных органов – миссий в Харбине, Суйфэньхэ, Фугдине, Дуннине, Хэйхэ, Саньхэ, Маньчжоули, Хайларе, Цицикаре, Цзилине, Мукдене, Чэндэ и Шаньхайгуане – за счёт увеличения численности их внештатных сотрудников, мелких служащих и наёмных работников с 52 до 121 человека. Параллельно разворачивалась сеть из 25 приграничных отделений ЯВМ, решавших задачи переброски агентов в Советский Союз и Монголию и поддержания с ними связи. Кроме того, намечалось возобновить деятельность миссии в Мишани и образовать новые ЯВМ в Дайрэне, Яньцзи и Ванъемяо (Улан-Хото). Командование армии планировало усилить легальные резидентуры в Чите и Благовещенске за счёт направления туда по три сотрудника в каждую.

Значительно увеличивалось финансирование миссий на ведение агентурной разведки против СССР: харбинская ЯВМ должна была получать 113 520 иен в год вместо прежних 91 320, а разведорганы в Хайларе, Маньчжоули, Саньхэ, Хэйхэ, Фугдине, Мишани, Дуннине и Суйфэньхэ фактически удваивали свои расходы на агентурную работу, в то время как траты по этой статье других миссий, находившихся на значительном удалении от советско-маньчжурской границы, оставались прежними или снижались. Кроме того, в Суйфэньхэ, Дайрэне, Цицикаре, Хэйхэ, Мукдене и Маньчжоули организовывались специальные посты для перехвата советской телеграфной переписки.

Отдельным пунктом плана шла организация разведывательных школ для подготовки агентов из белоэмигрантов и других категорий местного населения. На эти цели единовременно выделялось 50 000 иен и ещё 64 400 – в течение года. Результатом проводимых мероприятий должно было стать открытие разведшкол в Харбине (ежегодный выпуск – 30 курсантов), Дайрэне (20 курсантов) и Хэньдаохэцзы. Для оснащения перебрасываемых в СССР разведгрупп Квантунская армия планировала закупить 30 микрофотоаппаратов, 30 малогабаритных радиостанций, бесшумные пистолеты и другую спецтехнику.

Особое внимание в плане уделялось совершенствованию органов радиоразведки и криптоанализа. С этой целью предполагалось увеличить штаты особого отделения 2-го отдела штаба Квантунской армии и 4 РРП в Синьцзине, Суйфэньхэ, Хэйхэ и Маньчжоули до 10 офицеров и 76 гражданских специалистов, а также образовать ещё один пункт во Внутренней Монголии[483].

В итоге, в соответствии с планом, с конца 1936 г. началось развёртывание трёх новых ЯВМ в Дайрэне, Яньцзи и Ванъемяо[484]. Организация дайрэнской миссии была вызвана возросшей активностью в этом городе советского консульства, под крышей которого действовали резидентуры ИНО и Разведуправления Красной армии, а также наличием постоянного морского сообщения с Владивостоком. Миссия в Яньцзи предназначалась для усиления разведывательной деятельности Корейской армии на юге Приморья, в то время как миссия в Ванъемяо ориентировалась исключительно на сбор информации о МНР[485].

Формирование новых разведывательных органов закончилось осенью 1937 г. К началу японо-китайской войны армия располагала уже 20 миссиями, 11 из которых (в Харбине, Хэйхэ, Суйфэньхэ, Хайларе, Саньхэ, Ванъемяо, Мишани, Маньчжоули, Яньцзи, Фугдине и Дайрэне) действовали против СССР, остальные 9 (в Шаньхайгуане, Мукдене, Суйюане, Чэндэ, Аньдуне, Цицикаре, Цзилине, Дэхуа и Цзиньчжоу) работали по китайской и монгольской тематикам[486].

Стремясь остановить разбухание разведаппарата и оптимизировать его деятельность с учётом военно-политической обстановки и объёма выделявшихся средств, командующий армией Уэда Кэнкити приказами от 21 апреля и 6 июня 1938 г. распорядился с 30 июня того же года закрыть 8 миссий, ранее действовавших против Китая – в Цзиньчжоу, Яньцзи, Аньдуне, Шаньхайгуане, Мукдене, Чэндэ, Цицикаре и Цзилине, что однозначно свидетельствовало о переориентации армейской разведки на сбор информации только о СССР. Спустя месяц армия перевела миссию из Фугдина в Цзямусы, оставив там подчинённое ей отделение, в декабре понизила в статусе до отделений головного хайларского органа миссии в Маньчжоули и Саньхэ, а в апреле 1939 г. перебросила ЯВМ из Суйфэньхэ и Мишани в Муданьцзян и Дунъань соответственно[487].

Кроме того, разведку в интересах объединения продолжала вести миссия в Чжанцзякоу, оперативно подчинявшаяся образованной в декабре 1937 г. Монгольской гарнизонной армии. В зону её ответственности входили вся Внешняя Монголия и часть территории советского Забайкалья[488].

Ведущую роль в координации деятельности разведорганов армии против СССР по-прежнему играла харбинская военная миссия. На протяжении второй половины 30-х гг. объём решаемых ею задач оставался практически неизменным и целиком соответствовал кругу служебных обязанностей, очерченному командованием Квантунской армии ещё в январе 1932 г.: ведение агентурной разведки против советского Дальнего Востока и МНР по планам мирного и военного времени для получения сведений, необходимых при разработке сценариев боевых действий японо-советской войны; руководство всеми миссиями в Северной Маньчжурии; организация контрразведывательной и антипартизанской деятельности в Маньчжоу-Го, «изучение вопросов политического руководства» этим марионеточным государством с позиций провинций Биньцзян и Синьаньдун; проведение подготовительных мероприятий против СССР по линии диверсий и антисоветской пропаганды[489].

Нижестоящие миссии решали более узкие задачи. Хайларский орган, например, добывал сведения о дислокации, численности и действительном наименовании воинских частей в Забайкалье; о численности ВВС, типах самолётов, местах расположения и состоянии аэродромов; об укреплённых районах и новом оборонном строительстве, особенно на даурско-читинском направлении; о состоянии и пропускной способности железных дорог, материальной базе железнодорожного транспорта, о состоянии шоссейных дорог и телеграфно-телефонных линий; о дислокации, численности, вооружении и действительном наименовании пограничных частей; о политико-экономической обстановке в погранполосе[490].

Необходимость перестройки и усиления разведывательной деятельности Квантунской армии на советском направлении была вызвана, как уже отмечалось, в первую очередь снижением качества поступавшей от агентуры информации. В послевоенный период бывший начальник 2-го отдела полковник Котани Эцуо констатировал, что с конца 1935 г. деятельность миссий по заброске агентов в СССР зашла в тупик в