Счастливые девочки не умирают - Кнолл Джессика

– Я просто хочу, чтобы все стало как раньше, – сказала я, вытянув руки на столе ладонями вверх.

– Ах, вот оно что, – протянул Венчино, вскинув указательный палец. – Ну, теперь-то все будет как раньше, да? Теперь-то тебя некому обижать! – Он язвительно ухмыльнулся и торжественно указал на меня рукой, словно ведущий телеигры – на главный приз, новенькую «Тойоту», которая достанется победителю. – Смотрите все! Сегодня, здесь, среди нас! Девочка, которой повезло выжить! Какое убийственное везение!

– Не перегибайте палку, детектив, – возмутился Дэн, зыркая на Венчино.

– Ну извините, – брякнул детектив Венчино, скрестив руки на груди. – У меня есть дела поважней, чем оскорбленные чувства Тифани Фанелли.

Дэн фыркнул и обратился к Диксону:

– У вас всё? – Он потрепал меня по спине. – Я думаю, моей клиентке необходимо вернуться домой и отдохнуть.

Отдохнуть. Отныне и впредь это будет нелегко.

В коридоре Дэн отозвал меня в сторону и сказал, что заедет утром – поговорить «об этом» с моими родителями, раз уж я сама не могу решиться. Я бы предпочла, чтобы он приехал не в пятницу, а в понедельник, чтобы мне не пришлось все выходные сидеть с родителями, которые, без сомнения, будут в шоке от услышанного. Однако Дэн сказал, что не стоит тянуть до понедельника – история может просочиться в прессу. Или я хочу, чтобы родители узнали обо всем из газет?

– Не будем оттягивать неизбежное, – заявил Дэн, положив руку мне на плечо. Я опустила голову и уставилась на его туфли из такого дешевого кожзама, что они казались резиновыми.

– Ты держалась молодцом, – продолжал Дэн. – А Венчино просто хам. Он нарочно тебя нервирует, ждет, что ты сорвешься. Но ты не повелась. Молодец.

– Они думают, что я была с Артуром заодно? Откуда они это взяли?

– Ниоткуда, – успокоил меня Дэн. – Они просто проверяют все версии, как говорит твоя мама.

– Мне придется вернуться в участок?

– Не исключено.

Дэн ободряюще улыбнулся, что означало: правда будет горькой, крепись.

Мама заставила меня принять одну из Анитиных таблеток, которые я хотела оставить на потом. Я собиралась дождаться, пока родители уснут, и прощелкать все новостные каналы, один за другим, выключив в телевизоре звук и включив субтитры. Но мама настояла, чтобы я приняла таблетку прямо сейчас, в ее присутствии. Как будто это витамины, а не снотворное, которое, как выяснилось впоследствии, вызывает не меньшее привыкание, чем героин.

Через четверть часа меня сморил один из тех странных тревожных снов, от которых вскакиваешь на постели, с трудом переводя дух. Прямо у меня на макушке образовался нарост, похожий на крупную ягоду малины, – очень красивую ягоду, яркую и сочную. Я, как могла, прикрывала нарост волосами, но всякий раз, проходя мимо зеркала, замечала его выпуклости. Вскоре появились еще два таких же нароста – один на лбу, на линии волос, другой – за ухом. Придется удалять, и это будет очень больно, подумала я во сне. Если бы не таблетка, притупившая естественные реакции, я бы проснулась, но вместо этого я вздрогнула и провалилась еще глубже в кроличью нору, полную прихотливых кошмаров.

Меня окружили одноклассники, хотя никого из них я не узнавала. Мы собрались на какой-то пристани, и всё вокруг было коричнево-желтым, как на старых фотографиях начала двадцатого века. Кто-то шепнул: «Артур жив», и вскоре шепоток перерос в горячечный гам, докатившийся до меня. «Артур жив?» – повторяла я, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности.

Толпа качнулась и понеслась на поиски Артура. Работая локтями, я попыталась выбраться, но безуспешно – я стала винтиком живой машины. Я точно знала: стоит мне выбраться, и я найду Артура. Гуртом нам ни за что его не найти.

Каким-то образом я отбилась, и передо мной возник Артур. Он смеялся, причем весело и беззаботно, словно над очередной шуточкой Чендлера из «Друзей». Чендлер нравился ему больше остальных героев сериала.

– Так ты живой? – ахнула я.

Артур продолжал смеяться.

– Эй! – Я бросилась к нему и забарабанила кулаками по его груди. – Ты живой! Почему ты сразу мне не сказал? – Я забарабанила еще сильней, чтобы прервать этот ненормальный смех. – Надо было сразу сказать!

– Успокойся. – Артур схватил меня за руки и улыбнулся. – Я здесь, успокойся.

Я очнулась с тяжелым чувством, не соображая, как что-то плохое уже могло произойти, ведь я только что проснулась. На секунду у меня закружилась голова, как бывает по выходным, когда просыпаешься с намерением собираться в школу и вдруг вспоминаешь – ах да, сегодня же суббота. Отныне выходные, как и всё остальное, утратили свою волшебную силу.

На плите что-то жарилось и шипело. Часы на телевизоре показывали почти час дня. Дэн говорил, что заедет утром. Он приезжал? И расписал маме с папой все мрачные подробности, пока я терзалась кошмарами в соседней комнате?

Из-под сбившегося на грудь одеяла торчали мои голые ноги. Я перекатилась на бок, вдохнув густой теплый запах тела.

– Мама? – позвала я и затаилась в ожидании ответа – по ее голосу я пойму, насколько плохи мои дела.

Мама прошлепала босыми ногами по кухонному полу и вошла в гостиную, беззвучно ступая по ковру.

– Наконец-то ты проснулась! – воскликнула она, всплеснув руками. – Вот это тебя сморило!

Она еще ничего не знала.

– Дэн приезжал?

– Он звонил. Ты спала, и я попросила его приехать после обеда.

Я сглотнула. Язык прилип к нёбу, и я судорожно сглотнула еще раз.

– А папа где?

– Ушел на работу. Там у него какой-то аврал, ему придется выйти в выходные.

– На работу? – Раньше папа никогда не ходил на работу по выходным. Ни разу.

Мама решила, что я по нему соскучилась.

– Думаю, он вернется не поздно.

– Когда приедет Дэн?

– Уже скоро, – ответила мама. – Может, примешь душ? От тебя немного пахнет.

И она помахала рукой перед носом.

От меня могло пахнуть, как от Оливии, чуть не вырвалось у меня. Гнильем.

Чудом пронесло.

У меня никогда не получалось «быстренько» принять душ.

– Что ты там делаешь? – негодовал папа, колотя по утрам в дверь ванной.

Что я могла там «делать»? То же, что и все. Просто мне нужно больше времени.

В среду и четверг я помылась куда быстрее, чем обычно. Мне чудились какие-то шорохи, и я постоянно отдергивала занавеску в уверенности, что за ней стоит призрак разъяренного Артура.

Я выключила воду, толком не смыв с себя пену.

– Мама! – громко позвала я. Когда мне страшно, лучший способ вернуть себе присутствие духа – услышать, как мама раздраженно откликается: «Не ори, Тифани!»

Я крикнула снова, на этот раз во всю глотку. Ответа не было. Завернувшись в полотенце, я прошлепала к двери и, приоткрыв ее, заорала на весь дом.

– Я говорю по телефону! – рявкнула в ответ мама. Мне всё стало ясно.

Я прокралась в свою комнату, оставляя на ковре мокрые следы, сняла телефонную трубку и прижала к уху. Сколько времени я выпрашивала у родителей свой собственный телефон! Когда мне его купили, я обклеила трубку ярко-розовыми блестками, как Рианна из телесериала «Моя так называемая жизнь».

– …что у нее проблемы со сверстниками? – говорил в трубке Дэн.

– Нет, – фыркнула мама. – Оливия звала ее к себе переночевать.

– Я думаю, именно тогда Дин и напал на нее, – сказал Дэн. – А ночевала она у Эндрю Ларсона.

– У тренера? – заголосила мама. Мы с Дэном молча ждали, пока она высморкается. – Я больше не узнаю эту девочку. – Я вцепилась в полотенце. «Эту девочку». – Как она могла?

– Подростки иногда делают глупости, Дина. Будьте к ней снисходительны.

– Я вас умоляю, – взвилась мама. – Мне тоже было четырнадцать. Нельзя просто так явиться на мальчишник и упиться вдрызг! Особенно с такими формами, как у Тифани. Она не маленькая и знала, что к чему. Она знала, что в нашей семье строгие взгляды.