Госпожа Медвежьего угла - Светлана Богдановна Шёпот

– Цветы на мешочках могут быть разными, – начала объяснять Валентина. – Но размер должен быть одинаковым.

После того как она дала эту работу, то количество поставляемого сырья снизилось. Между сбором и шитьем многие женщины выбирали второе. Все-таки лес, несмотря на то что горных бандитов переловили, все еще оставался опасным местом, поэтому большинство предпочли менее рискованное занятие.

Лорьяна на глаза не показывалась, но Валентина знала ее детей – те приходили вместе с остальными и, как и прочие селяне, невозмутимо продавали травы и ягоды. Валя не отказывала им.

Постепенно дурные слухи утихли. Жители Камнесерда слишком дорожили возможностью заработать, поэтому самостоятельно осекали тех, кто говорил что-то неприятное или насмешливое по старой памяти.

Виена, кстати, на следующий день все-таки пришла. Она была робкой, но с работой справлялась очень хорошо. Опыт был виден невооруженным глазом.

Спустя несколько дней процесс приема сырья, обработки и сбора смесей был отлажен.

Высохшие травы, ягоды и фрукты Валентина перетирала и смешивала все в большом деревянном тазу. Затем брала ложку и расфасовывала по мешочкам. После затягивала крепко тесемки и складывала в большие мешки.

Примерно через неделю один из деревенских мужчин принес кое-что очень интересное на продажу.

Увидев находку, Валя сразу заинтересовалась.

Глава 100

Мужчину, ступившего на порог дома Рожера, звали Бё́рвин. Это был человек средних лет, чье лицо было покрыто морщинами и шрамами – в прошлом ему явно довелось побывать в опасных ситуациях. Его прямые волосы до подбородка были покрыты сединой, а аккуратная борода придавала вид собранного человека.

Его взгляд был пронзительным и внимательным. Глаза казались опытными, усталыми, но настороженными.

Бервин был одет просто: темный жилет поверх повидавшей виды рубахи, которая уже давно была грязно-серого цвета. На ногах простые коричневые штаны и потертые ботинки. На поясе висел кожаный ремень, на котором болталась пара ножей и мешок для еды или каких-то мелких вещей.

В руках мужчина держал корзину, накрытую грязным полотенцем.

– Я слышал, ты покупаешь разные находки, – произнес он, глядя на Валентину прямо.

– Покупаю, – ответила Валя с интересом, осматривая Бервина.

При этом она покопалась в памяти, доставшейся ей от Валенсии. Она хотела лучше понять человека, пришедшего к ней.

Бервин был местным. В прошлом его семья была многочисленной. Родители, братья, сестры – все жили в одном доме, недалеко от центра деревни.

Когда дети выросли, то разлетелись в разные стороны. Сестры повыходили замуж и перебрались кто куда. Братья подались на заработки.

Бервин отправился на службу к прошлому герцогу. Второй брат нанялся в Клинраде в один из караванов охранником, но ему не повезло – в первый же походе он погиб из-за стычки с разбойниками. Третий брат пошел другим путем и прибился к одной из шаек – там и полег однажды.

Когда эти вести дошли до родителей, то и они слегли, а потом и ушли один за другим.

Бервин вернулся в пустой дом. Тогда он был еще молодым, поэтому через какое-то время женился. Но удача недолго сопутствовала ему – жена в одну из зим простудилась и умерла от лихорадки.

С тех пор Бервин жил один, а в разных уголках деревни то и дело всплывал слух о проклятии.

Человеком Бервин был нелюдимым и тихим. Он ни с кем не конфликтовал, был угрюм и молчалив. Очень подолгу пропадал в лесах, а после возвращения уезжал в Клинрад и часто оставался там на несколько недель.

Сплетницы любили говорить, что тот просто просаживает заработанные деньги в тавернах, покупая выпивку и блудниц, но правды никто не знал.

Как никто и не знал того, на чем именно зарабатывал Бервин.

Валенсия хорошо его знала, так как часто встречала в лесу. Тот порой помогал ей донести тяжелые дрова, а иной раз подкармливал мясом и хлебом.

– Есть что-то на продажу? – задала Валя вопрос.

Бервин какое-то время смотрел на нее, а затем все-таки откинул видавшее виды полотенце. В корзине оказался кувшин, горлышко которого было завязано серой тряпкой.

Валентина заинтересованно подалась вперед.

– Что это? – спросила она в тот момент, пытаясь понять, что именно можно было переносить в кувшине.

– Мед, – ответил Бервин и, поставив осторожно корзину на стол, развязал грубую веревку и убрал тряпку.

– Мед? – Валя была удивлена, но это не помешало ей сунуть нос в кувшин. Оттуда пахнуло знакомым запахом. – Действительно, – подтвердила она, а потом воодушевилась. – И сколько тут?

– Двадцать горстей, – ответил Бервин. – Возьмешь?

Горсть здесь равнялась примерно ста граммам. То есть двадцать горстей – это два килограмма.

Валентина взглянула на мужчину. Неужели тот всегда возил в город именно мед? Если это так, то Бервин должен быть очень состоятельным по местным меркам человеком.

Мед в этом мире был дорогим удовольствием.

В прошлом простым людям запрещалось собирать это лакомство. Если кто-то сталкивался с ульем в лесу, то он обязан был донести своему властителю о находке в кратчайшие сроки. Тех, кто утаивал информацию, могли ждать проблемы.

Все дело в опасности, которую представляли пчелы. Они не были безобидными и порой от их укусов умирали. Это породило множество слухов и опасений.

Позже запрет был снят, но это никак не снизило ценности меда – его по-прежнему могли позволить себе только богатые.

Конечно, простые люди все еще сталкивались с ульями в лесах. И некоторые из смельчаков даже научились безболезненно добывать сладость. Но все эти люди предпочитали все-таки продавать мед.

Валя еще раз окинула взглядом мужчину. Тот не выглядел особо богатым, но она знала, что не всем нравилось показывать свой уровень достатка остальным, поэтому они предпочитали выглядеть как можно более просто. А еще в это время такое поведение могло уберечь от беды, ведь многие были не против залезть в чужой кошелек.

– И сколько хотите за него? – с готовностью спросила Валя, размышляя, что ей делать с медом.

Конечно, его можно было просто перепродать, но она посчитала, что это будет пустой тратой денег. Мед можно было как-нибудь переработать, чтобы после получить гораздо больше.

– Пол золотого за кувшин, – ответил ей Бервин.