Когда-то тому назад... Сказки английских писателей - Джон Рескин

рта и села. Птичка запела и исполнила чудеснейшую песнь об озере в королевском саду, о плакучих ивах, глядящих в его неподвижную гладь, о золотых рыбках, скользящих в воде меж отражениями веток. Когда песня кончилась, девочка уже не плакала и совершенно забыла, что голодна.

— Ты прекрасно поешь, — сказала она.

Птичка церемонно поклонилась. Как и все настоящие артисты, она была хорошо воспитана и умела принимать знаки признания.

— Хочешь я буду у тебя вместо попугая? — предложила она. — Конечно, внешне я не так красива, но зато я намного лучше пою.

От радости и восторга принцесса захлопала в ладоши, и тогда птичка вспорхнула на спинку кровати и спела девочке колыбельную.

Наутро, едва принцесса открыла глаза, она увидела свою новую подружку, которая все еще сидела на спинке кровати.

— Доброе утро, — приветствовала ее птичка.

Когда подали завтрак, принцесса с руки покормила птичку зернами риса и, налив в блюдце воды, дала ей попить и там же поплескаться. На это фрейлины заметили, что неприлично пить оттуда, где купаешься, но принцесса ответила, что у артистов свои причуды. Подкрепившись, птичка запела снова, да так восхитительно, что фрейлины от изумления пораскрывали рты: никогда в жизни они не слышали ничего подобного. Принцесса была на седьмом небе от счастья.

— А теперь я хочу показать тебя своим восьмерым сестрам, — сказала она.

Она вытянула указательный палец правой руки, и птичка взлетела и села на нем, как на жердочке. Тогда, сопровождаемая фрейлинами, принцесса обошла по очереди всех сестер, начиная, конечно же, с Января — она хорошо усвоила правила этикета — и кончая Августом. И каждой принцессе маленькая певунья пела новую песню. А попугаи могли говорить только «Боже, Храни Короля» да «Попка дурак». Последними птичку показали королю с королевой, которые сначала страшно удивились, а затем пришли в полный восторг.

— Я так и знала, что тебя следовало отправить спать без ужина, — сказала королева.

— Эта кроха поет много лучше попугаев, — сказал король.

— Тебе, видно, уже надоело слушать, как со всех сторон говорят «Боже, Храни Короля», — заметила королева. — Не понимаю, почему все принцессы обучили своих попугаев именно этим словам.

— Чувства, которые ими двигали, достойны всяческого одобрения, — ответил король, — и сколько бы раз я ни слышал эти слова, они мне никогда нс надоедят. Но вот это бесконечное «Попка дурак» уже действует мне на нервы.

— Но ведь они говорят это на семи языках! — запротестовали принцессы.

— Так-то оно так, — согласился король, — но они слишком напоминают мне моих советников. Те тоже одну мысль выражают семью разными способами, но, как ни верти, глупость глупостью и остается.

Восемь принцесс были весьма раздосадованы, что, впрочем, неудивительно, если вы вспомните про их испорченный характер, а попугаи угрюмо насупились. Только принцесса Сентябрь радостно бегала по дворцу, заливаясь жаворонком, а птичка кругами вилась вокруг ее головы, заливаясь соловьем. Да это ведь и был соловей.

Так продолжалось несколько дней, а потом восемь принцесс, подумав, решили действовать. Придя к своей младшей сестре, они уселись вокруг нее кружком, поджав, как и подобает сиамским принцессам, ноги, и начали:

— Бедная сестрица, мы так тебе сочувствуем, что умер твой прекрасный попугай. Так тяжело, наверно, остаться без своего любимца. Мы решили на свои карманные деньги купить тебе нового, желто-зеленого.

— Благодарю покорно, — рассмеялась принцесса Сентябрь. Это было не очень-то вежливо с ее стороны, но сиамские принцессы иногда себе такое позволяли. — У меня уже есть любимая птичка, она поет мне удивительные песни, и теперь я просто не представляю, что бы я делала с попугаем.

Принцесса Январь презрительно фыркнула, за ней фыркнула принцесса Февраль, Март и все остальные тоже, в порядке строгой очередности. Когда кончила последняя, принцесса Сентябрь спросила:

— Что это вы расфыркались? Вы что, дружно простудились?

— Но, дорогая, — ответили принцессы, — это же глупо называть птицу своей, если она прилетает и улетает когда ей вздумается.

Они оглядели комнату и так высоко вскинули брови, что лба стало просто не видно.

— У вас на лице могут появиться морщины, — предупредила Сентябрь.

— Позволь задать тебе один вопрос: где твоя птичка?

— Отправилась в гости к отчиму.

— А с чего ты взяла, что она вернется?

— Она всегда возвращается.

— Дорогая, — сказали все восемь принцесс разом, — мы хотим дать тебе совет, и если ты его послушаешься, то обезопасишь себя от всяких неприятностей. Если она действительно вернется, а в этом случае, по нашему мнению, тебе просто повезет, так вот, если она вернется, посади ее в клетку и не выпускай. И после этого можешь слать спокойно.

— Но мне нравится смотреть, как она порхает по комнате, — не давалась Сентябрь.

— Безопасность — прежде всего, — зловеще ответил хор принцесс.

После этого они поднялись и, покачивая головами, вышли, оставив младшую сестру в замешательстве. Ей вдруг подумалось, что ее соловей пропадает неизвестно где, причем очень давно, она и понятия не имеет, что он сейчас делает. А вдруг с ним случилось несчастье? Вдруг он попался в когти ястребу? Или угодил в силок? От охотников всего можно ждать. А может, он просто забыл ее и полюбил кого-то другого? О, это было бы ужасно! Нет, она хочет, чтобы он был дома и в безопасности, а самое надежное место — в золотой клетке, благо она пуста. После смерти попугая клетка оставалась на старом месте.

Неожиданно над самым ухом принцессы раздалось «фью-ить-фьюить», и она увидела, что соловей сидит у нее на плече. Он прилетел и опустился так тихо, что она этого даже не заметила.

— С тобой ничего не случилось? — взволнованно начала принцесса. — Где ты пропадал?

— Я так и думал, что ты будешь беспокоиться, поэтому-то и прилетел, — ответил соловей. — А вообще-то я мог сегодня и не вернуться. Мой тесть устраивал вечеринку и очень просил меня остаться.

В данной ситуации эти слова соловья оказались весьма некстати.

Принцесса почувствовала, как заколотилось ее сердце, и окончательно решив больше не рисковать, накрыла птицу ладонью и взяла в руку. Она делала так и раньше, ей нравилось ощущать, как часто-часто стучит его сердечко, а ему, наверно, нравилось тепло ее руки. Поэтому и сейчас он ничего не заподозрил, и, когда она поднесла его к клетке, посадила внутрь и захлопнула за ним дверцу, он от удивления на несколько секунд потерял дар речи. Но потом вспорхнул на жердочку из слоновой кости и воскликнул:

— Что это за шутки?

— Никакие это не шутки, — ответила Сентябрь. — Здесь кругом разгуливают мамины коты, и я решила, что