Ромодановский шлях. Забытые победы - Даниил Сергеевич Калинин

- Не дайте тщеславию победить в вас здравый смысл. – увещевал Александр Полубинский.- Это пустое занятие.

- Вы правы… Мы нужны нашему королю…

- Именно!

- Войско должно уходить… - тяжело произнес гетман.

Лицо писаря снова расчертила кривая улыбка:

- Вот и отлично! Командуйте, пан гетман!

- Кмитич! – позвал Казимир.

Тут же у полога возник молодой шляхтич.

- Да, пан гетман!

- Командуйте сбор. Мы идем к королю!

- Есть! – коротко поклонился ротмистр Кмитич.

- Ну, и что ты застыл, словно статуя! – вскричал Полубинский. – Исполнять приказ гетмана немедля!

Шляхтич пущенным ядром выскочил из шатра. Все знали, что с Полубинским шутки плохи, если запомнит тебя, жди беды.

За пределами шатра тут же зазвучали команды, затрубили рожки и трубы, забили барабаны. Войско литовской собиралось в поход, который обещал быть более удачным, чем эта осада.

- Для прикрытия оставим две-три хоругви. Прямо у Проездной башни пусть стоят. – предложил польный писарь. – Этого будет вполне достаточно, чтобы местное быдло даже носу не казало за крепостные стены.

- Верно, Александр…Все верно… - гетман кивнул, но на душе его скребли кошки. Что принесет поход, в котором нищая крепость обороняется так крепко? Но Михаил Казимир Пац отогнал упаднические мысли. Впереди ждал непростой поход на соединение с королем.

В тот момент, когда упал воротный запор Проездной башни, в крепости Рославль царила тишина, нарушаемая лишь редкими шорохами и шепотом защитников. Сначала никто не поверил, что поляки уходят, но войско литовское снялось с лагеря и двинулось на юг. У крепости осталось лишь большое прикрытие. Не настолько большое, чтобы казаки не предложили погулять сабелькой. Воевода предложение принял:

- Это дело доброе. Только наказ мой простой, вы казаки к битве охочи, а у нас крепость небольшая, Так что в бой за собой зовите только людей охочих, остальных даже я неволить не буду.

На том и порешали.

Добровольцами оказались все.

- Не тушуйтесь, братцы! Там за воротами враг наш смертельный! Отомстим за товарищей убитых! Да войско ляшской ослабим!

Вдруг, с глухим стуком, ворота распахнулись.

- За мной браты! Круши ляхов! Бей их до конца!

И на свет вышел отряд казаков, готовых к атаке. Их лица были решительными, а глаза горели жаждой боя. Они знали, что за ними стоит не только крепость, но и вся их свобода. Первым мчался Серго, за ним его товарищи, каждый из которых нес в себе дух предков, готовых сражаться до последней капли крови. Взлетело в небеса знамя с ликом Спасителя. Казаки развернулись в строй, формируя боевую линию. Поляки, оставшиеся у крепости, заметили движение и всколыхнулись, поднимая оружие.

- Ура!!! – прокатилось по крепости.

Первый удар пришелся прямо в лоб литовской хоругви. Казаки, как вихрь, врезались в ряды поляков, и в воздухе раздались звуки, напоминающие гремящие громы. Ударили пистоли, первые литовцы завалились в снег. Сабли свистели, как летящие стрелы, разрезая пространство. Один из казаков, высокорослый и мускулистый, с яркой черной бородой, метнулся к ближайшему польскому солдату. С его сабли хлестнула кровь, когда она вонзилась в грудь противника. Польский воин, не ожидавший такой ярости, рухнул на землю, оставив за собой лишь шок и ужас. Сверху в литовцев летели стрелы.

- Бей их! – раздавалось над битвой.

Другой казак, с лицом, покрытым шрамами, перерубил плечо противника, развернулся, и его сабля встретила еще одного поляка, который пытался уклониться. Сила удара была столь велика, что противник потерял равновесие, а потом, не успев даже вскрикнуть, упал, не дождавшись спасения. Под лошадиными копытами стих его предсмертный крик.

Серго смахнул с плеч голову какого-то шляхтича и мысленно пожалел, что испортил хороший литовский жупан.

Сражение разгорелось с новой силой. Вокруг царила неразбериха, где каждый удар, каждое движение находило цель. Казаки, как единое целое, слаженно действовали, их действия были отточены годами войны. Их ярость взрастила эта осада. Один из них, невысокий, но ловкий, скакал вокруг противников, как тень, и его сабля проносилась мимо, оставляя за собой лишь шепот смерти. Он вонзил её в бок поляка, который даже не успел понять, откуда пришла беда.

Казак Калина бился с двумя саблями в руках. Отточенная сталь двумя осиными жалами находила бреши в защите противника. Окровавленное чужой кровью лицо горело жаждой битвы. Жаждой победы.

- Берегись, атаман! – Калина метнул саблю прямо в спину врага, который подбирался к Шапрану.

Серго коротко кивнул и разрядил пистоль в очередного литовца с искаженным от ненависти лицом.

В это время, из-за стен крепости, раздался гулкий звук. Стрельцы, подготовленные к выстрелу, вышли из укрытия. Они выстроились в линию, и их пищали, словно живые существа, были направлены на противника.

- Пали! - по команде, раздался залп. Дым и грохот смешались в единое целое, и поляки, охваченные паникой, начали рассыпаться. Пули, как свирепые осы, вырывались из дул, находя свои цели, и вскоре на земле остались только тела. Заваливались в черно-красный снег лошади. Жалобное ржание раздавалось над полем.

Казаки, увидев, как враг теряет дух, воспрянули духом.

- Громи их! Бей ляхов!

Казачья атака стала еще более яростной. Каждый удар, каждый выпад был полон ненависти к оккупантам. Рубили и били всем, что было под рукой и в руках. Старый казак размахнул саблей, и от её острия отлетели капли крови, смешиваясь с снегом. Острие нашло шею литовца, тот даже не успел вскрикнуть, как мертвым завалился на седло и дальше вниз.

Полковник литовской хоругви, пытавшийся собраться с мыслями, не успел увернуться, и его голова скатилась с плеч, оставив за собой лишь крики ужаса, который успел вырваться из его горла

Схватка продолжалась, и в воздухе витал запах пота, пороха и крови. Казаки не знали пощады. Каждый новый противник падал под их ударами, как скошенный сорняк. Вокруг царила ярость, и каждый из них понимал, что это не просто битва — это борьба за жизнь, за свободу, за будущее.

Силы литовцев таяли. Сражение достигло своего апогея. Казаки, словно волны, накрывали поляков, и те, кто остался в живых, начали отступать. Их ряды редели, и вскоре они оказались в полном смятении. Но путь к отступлению уже отрезали стрельцы. Ударил залп. Ряды выживших литовцев смешались окончательно.

- Wycofujemy się! Ratujcie się, bracia! – крик другого командира потонул в лязгании металла, выстрелах, ругани и ржании лошадей.

Старый казак увидел, как на Шапрана наседают трое, воскликнув, он бросился вперед,