Високосный год - Манук Яхшибекович Мнацаканян

Сона вопросительно взглянула на Лилит. Та кивком подтвердила его слова и сказала:

— Так что там у тебя насчет квартиры?

— И не спрашивай! — вздохнула Сона. — Придется еще раз сегодня туда пойти, часам к шести.

— А я после работы на рынок пойду, заявил лысый, убирая со стола хлебные крошки. — К концу дня там все дешевле.

— Ты что-нибудь ела? — спросила Лилит.

— Интересно, когда бы я успела? — пожала плечами Сона.

Лилит достала из ящика своего стола кусок гаты, аккуратно завернутый в бумажку, положила перед подругой.

— Ешь, это твоя доля. А он совсем озверел, приценился ко мне, — кивнула она в сторону стола, за которым сидел шеф.

— Тебя-то за что?

— Говорит, стоит Сона уйти, как и тебя не доищешься.

— А ты выходила?

— Да так, вышла в коридор поболтать и немного задержалась.

— Болтушка ты у меня, — то ли в шутку, то ли всерьез вздохнула Сона.

— Так ведь Србуи посылку из Парижа получила, — зашептала Лилит. — Лифчики. Мы с девочками примеряли.

— Правильно и сделал, что озверел. Хоть купила что-нибудь?

— Куда там! Самый большой размер — вот! — Лилит слегка развела пальцы, демонстрируя величину бюстгалтера. — А еще говорят — француженки!

— Да… — Сона улыбнулась, покачивая головой. Затем, что-то вспомнив, обернулась к лысому: — Товарищ Акопян, если эта девушка и в понедельник не придет, ждать больше не будем, возьмем кого-нибудь другого.

Мужчина ответил, но Сона уже не слушала его. Открылась дверь, и в комнату ввалились молодые ребята.

— Ашот, — громко говорил один из них, — дело уже прошлое, но признавайся: когда последний гол забили, «вне игры» все-таки не было…

— Да ты ешь, — напомнила Лилит.

— Пойду сперва умоюсь, — ответила Сона и вышла из комнаты.

Когда она вернулась, шеф уже сидел за своим столом. Это был скуластый худощавый мужчина лет пятидесяти в очках с толстыми стеклами. Над его столом висела фотография генерала Андраника. Сейчас фотография блестела на солнце. И было непонятно, какая связь между этим худым человеком в очках и отважным генералом.

Сона хотела было незаметно проскользнуть к своему столу, но ей это не удалось.

— Маркарян! — позвал шеф, не отрывая глаз от чертежа.

В комнате было тихо. Все работали, склонившись над столами или стоя у кульманов. В тишине голос шефа прозвучал очень резко. Сона нехотя подошла к нему.

— Принесли коэффициенты? — спросил он, по-прежнему не поднимая глаз.

— Я была в райсовете… стала объяснять Сона. — И, между прочим, говорила вам, что должна туда зайти.

— Чтобы завтра же все коэффициенты лежали на моем столе! — строго сказал шеф. — Учтите, я вам это говорю не между прочим.

— Пусть кто-нибудь другой сходит, — нахмурилась Сона. — Вы же знаете, как я занята.

— Занятой человек не станет часами рассиживаться во всяких там райсоветах.

— Успокойтесь, — не уступала Сона. — Если будет нужно, я и дома поработаю.

— Не знаю, не знаю, — сказал шеф. — Меня это не касается, завтра коэффициенты должны быть здесь.

— Пошлите кого-нибудь другого. Там ведь только и дела, что переписать и принести. Неужели это так трудно?

— Другим я не доверяю. Если цифры будут напутаны, снова придется все рассчитывать.

— Очень нужно мне ваше доверие! — ответила Сона, резко повернулась и вышла из комнаты.

Лилит выскользнула вслед за ней.

— Чего он хотел?

— Хотел слегка освежиться, — зло ответила Сона.

— В каком смысле — освежиться?

— Вот в таком. Человек же он в конце концов, имеет право хоть иногда отдохнуть, освежиться…

— Да что ты говоришь загадками! — нетерпеливо заглядывая ей в глаза, сказала Лилит.

Сона устало отвела взгляд, уставившись в одну точку.

— Скажи, ты же знаешь, я никому…

Сона еще немного помолчала, а потом, все с тем же отсутствующим видом, произнесла:

— Когда погиб Айк…

— Ну?

— И месяца не прошло, вызывает меня наш начальник. Давай, говорит, вместе в командировку махнем, поедем, куда сама захочешь. Немного освежимся… — медленно, с презрительной улыбкой на губах говорила Сона.

— Вай, да что ты!..

— Вот… А теперь он мне мстит. Затаил с той поры злобу.

— А ты что ему ответила?

— Сказала — бери свою жену и езжай, освежайся сколько вздумается.

— А дальше что было?

— Дальше сама видишь, он все трудные дела на меня валит.

— Ну, ты работы не боишься, — ответила Лилит. — Сколько у него таких, как ты, сотрудников?..

— В том-то и дело, — помолчав, вздохнула Сона. — А он меня посылает из одного конца города в другой только для того, чтобы переписать и принести коэффициенты. Это же задание для ученика.

— Пусть кто-нибудь другой поедет.

— Ну, как же можно! Надо же меня погонять! Да и предлог очень уж подходящий.

— Хочешь, я привезу, а ему скажем, что ты ездила? — предложила Лилит.

— Не надо, я сама поеду, — сказала Сона и вошла в комнату.

Двое мужчин беседовали неподалеку от входа в райсовет. Сона вышла из такси, потупив взгляд, прошла рядом с ними и лишь потом сообразила, что один из них произнес ее фамилию. Она сперва растерялась, но, обернувшись, узнала Даниеляна. Он пожал своему собеседнику руку, простился с ним и подошел к Сона.

— Ну конечно, вам-то что! Вы, наверное, уже успели забежать домой, пообедать, отдохнуть, а я… Черт со мной, так, что ли?

— Извините, — растерялась Сона. — Я не домой… Пока взяла ребенка из садика, пока отвела… Опоздала, извините.

— Причина уважительная, — улыбнулся Даниелян. — Значит, не обедали еще?

— Какой там обед…

— Тогда поехали, — сказал Даниелян и быстро зашагал к стоявшей под деревом машине.

— Но ведь мы должны были выяснить… — Сона остановилась.

— Вот я и говорю, поедем и все выясним, — ответил Даниелян, оборачиваясь к ней. Он открыл дверцу и галантно повел