Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

Кузнецова. В Геленджике нарком изучил и разобрал с командованием ошибки в проведении десантной операции. По его заключению, флот оказался недостаточно подготовленным к действиям в удалении от своей базы и к подавлению береговой обороны. Кузнецов также оценил значение Малой земли, отвлекающей на себя значительные силы противника.

В двадцатых числах апреля Кузнецов был вызван в Ставку. Сталин встретил его якобы неожиданным вопросом.

Из воспоминаний Н. Г. Кузнецова:

«Сталин спросил меня, кого бы я рекомендовал на должность командующего Черноморским флотом. Я знал, что Верховный недоволен Ф. С. Октябрьским. Но не думал, что это недовольство зашло так далеко. По-видимому, сыграл свою роль и неудачный десант в Южную Озерейку. Во всяком случае, дело было не исправить: Ставка уже приняла решение о снятии Октябрьского. Я предложил назначить вместо него вице-адмирала Л. А. Владимирского, до этого командовавшего эскадрой и проявившего себя решительным и вдумчивым военачальником»[48].

Конечно же, у Сталина накопилось немало претензий к Октябрьскому еще со времен катастрофической сдачи Севастополя. Однако, вне всяких сомнений, и сам нарком сыграл в его отстранении не последнюю роль. Новым командующим по его рекомендации был назначен его выдвиженец и личный друг — вице-адмирал Л. А. Владимирский. Октябрьского отправили на относительно спокойную и уже знакомую должность командующего Амурской флотилией, однако вместе с ним Кузнецов частично заменил и его старую «команду» в штабе флота, что негативно сказалось на планировании действий флота.

После доклада Сталину Кузнецов в Москве надолго не задержался. Он снова направился на Черноморский флот, дабы оказать помощь новому командующему. Кроме того, он намеревался лично проследить за переброской в Геленджик войск, предназначавшихся для последующей высадки на Малой земле. С этого плацдарма планировалась операция по освобождению Новороссийска и взлому «Голубой линии» — главного рубежа обороны противника на Кубани. Решив эту задачу, советское командование не только очищало от немцев весь Северный Кавказ, но и создавало перспективу для последующего освобождения Крыма и Северного Причерноморья.

Схема десантной операции Черноморского флота Южная Озерейка — Станичка в феврале 1943 г. Из архива А. А. Раздолгина

В связи с этим перед очередным отъездом на юг Кузнецов поднял в Ставке ВГК вопрос о воссоздании расформированной в октябре 1942 года Азовской флотилии. Сталин предложение одобрил, и уже 3 февраля нарком подписал соответствующий приказ. Командование флотилией возложили на контр-адмирала С. Г. Горшкова.

Решение было весьма смелым, так как создавать соединение пришлось фактически в тылу у противника. В его руках находилась большая часть Азовского побережья, а в море действовал достаточно многочисленный «москитный флот» немцев. В конце сентября Сталин отправил Кузнецова в Ейск, чтобы ускорить формирование флотилии.

Как показали последующие события, инициатива Кузнецова оказалась очень своевременной. Несмотря на частые бомбежки Ейска и другие неизбежные потери, Азовская флотилия сыграла существенную роль в освобождении Таманского полуострова, а затем и Крыма.

Вице-адмирал Л. А. Владимирский (в центре) за обсуждением боевой операции. 1942 г. Из архива журнала «Морской сборник»

* * *

Тем временем Ставка спланировала масштабный штурм Новороссийска с высадкой большого десанта. Ночью 10 августа Сталин вызвал к себе Кузнецова и Галлера. Нарком кратко доложил о состоянии немецкой обороны в Новороссийском порту и возможностях Черноморского флота по его освобождению. Подготовленный доклад Сталин целиком выслушивать не стал, сказав:

— Не спешите! Поезжайте на юг и лично разберитесь во всем.

Режим секретности был таков, что даже нарком ВМФ до конца не знал, что именно планирует Ставка под Новороссийском. Вместе с маршалом Г. К. Жуковым 18 августа Кузнецов вылетел в Краснодар к командующему Северо-Кавказским фронтом генерал-полковнику И. Е. Петрову. Кузнецову была поставлена задача организовать помощь сухопутным войскам силами Черноморского флота. «Встретились (с Петровым. — В. Ш.) как давние и добрые друзья», — пишет в своих воспоминаниях Кузнецов.

Действительно, после сдачи Севастополя между Петровым и Октябрьским произошел скандал, едва не перешедший в рукоприкладство. Петров обвинил вице-адмирала в бездарном командовании и личной трусости, тот ответил встречными претензиями. Взаимная неприязнь командующих самым негативным образом сказалась на дальнейшем взаимодействии фронта и флота. Отстранению Октябрьского Петров был несказанно рад, отсюда и особо теплый прием Кузнецова.

Во время этой поездки якобы произошла знаменитая встреча Жукова с начальником политотдела 18-й армии полковником Л. И. Брежневым в присутствии Кузнецова. Разумеется, вся эта история — чистый вымысел, и происхождение его понятно. В 1968 году находившийся давным-давно в отставке Жуков обратился в ЦК КПСС с жалобой на необъяснимую задержку с публикацией его мемуаров. Ему дали понять, что Брежнев хочет, чтобы в книге упомянули о нем. Георгий Константинович согласился на вставку и якобы сказал с горькой усмешкой: «Умный поймет». Действительно, маршалы Советского Союза редко испытывают нужду в советах полковников, к тому же политработников, а если уж такая необходимость возникнет, то полковники к ним прибывают по приказу сами. Что касается Кузнецова, то от него подобной вставки в мемуарах не потребовали. То ли Брежнев этого не захотел, то ли просто посчитали, что такая встреча славы генсеку не прибавит.

Прибыв в Краснодар, Кузнецов узнал о деталях предполагаемой операции по освобождению Новороссийска. Проинспектировав флот и оговорив вопросы взаимодействия со штабом фронта, он вернулся в Москву.

В ночь на 10 сентября более четырех тысяч десантников при поддержке авиации и торпедных катеров высадились прямо в Новороссийском порту. Одновременно перешла в наступление 18-я армия. Первому эшелону десанта удалось закрепиться, и следующей ночью в порту был высажен второй. После ожесточенных боев 16 сентября Новороссийск был полностью очищен от немцев.

Сталин вызвал Кузнецова накануне, когда большая часть города и порт были уже освобождены. Николай Герасимович вспоминает: «В день освобождения Новороссийска я был в Кремле. И. В. Сталин, довольный, слушал по радио звучный голос Левитана, читавшего приказ Верховного Главнокомандующего. Потом все мы наблюдали салют. Верховный улыбался.

— Хорошо поработали, — проговорил он, поглаживая усы».

Взятие Новороссийска имело очень важное значение как в битве за Кавказ, так и в событиях на всем южном фланге советско-германского фронта. Для Черноморского флота это расширяло систему базирования и, как следствие, повышало боевые возможности.

Морская пехота Черноморского флота в боях за Новороссийск. 1943 г. Из архива журнала «Морской сборник»

* * *

В 1943 году нарком ВМФ вылетал на флоты практически каждый месяц. Это и понятно: Красная армия переходила к генеральному наступлению на всех фронтах и надо было решать задачи взаимодействия на приморских флангах. Если до этого Ставка, подчиняя флоты фронтам или отдавая приказы непосредственно Военным советам флотов, требовала от моряков прежде всего оборонять приморские фланги и побережье совместно