Тот самый сантехник 9 - Степан Александрович Мазур

жене и ребёнке, то на север подастся, но без развода, (чтобы было к кому вернуться), то сына с гаражом наедине бросит, а потом просит понять и простить, как будто сам все эти годы рядом был и помогал в трудную минуту.

А когда скучно ему, то вдруг посчитает себя настолько крутым электриком, что на столб полезет, используя вместо перчаток надувных силиконовых кукол. Да не учтёт, что те немного залежались на складе, а потом ещё и задубели на морозе, пропитавшись влагой.

«Вот и трахнуло от всей души родителя так, что в сугроб полетел падающей звездой!» — напомнил внутренний голос пылко.

Боря поморщился. Сам хорош. В больницу вести сразу надо было и на обследование оставлять. Ну а если медицина была против обследования и не желала выделять свободной кровати койко-места, то надо было попутно смежное заболевание придумать. Вроде перелома. От перелома ещё ни один травмпункт не отнекивался.

«Ну или камень в почках. Или на сердце пожаловаться», — снова добавил внутренний голос: «Но, Боря, ты же взрослый человек. И сам понимать должен, что если человек не оправдал твоих ожиданий, то это твоя вина. Ведь это были твои ожидания».

Вот и выходило, что батя-то виноват. Но и сам виноват. А ещё не все так просто. И при том, что батя бедокурил, один ребёнок в его семье всё же был не родной. Но что было до брака Боре не рассказывали.

«В каждой семье есть свои скелеты в шкафу. Да и сердцу не прикажешь. Наташка же! Новокурова… рыжая!» — добивал доводами внутренний голос так, что понять батю можно.

В конце концов, он хотел всё исправить. Потому и подался снова на заработки, а мог бы на пенсию.

Боря достал из барсетки бумажник, провёл пальцам по крупным купюрам. Пятьдесят пять тысяч. Плюс-минус. На бензин и провиант на месяц.

В тот самый месяц, когда долги не жали и всё в жизни получалось, этого даже много было. Можно было откладывать.

«А в этот месяц, когда долгами как хуями депутата со всех сторон обложили, теперь острый дефицит», — подчеркнул внутренний голос: «Так что всё, Боря. Кончились райские дни. Снова переходим на однослойную бумагу с двуслойной. И девяносто второй бензин вместе девяносто пятого. А вместо дома и газификации можешь у куста посидеть в лесу и там газы выпустить. Пока бесплатно. Но долги батины — отдай!»

— Блядство! — буркнул Боря, убрал бумажник и снова уставился вдаль в поисках решения.

Должен же быть выход? Конечно, должен! В этот нет никаких сомнений, как в том, что лучшее украшение женщины — это скромность и… прозрачное платье.

А едва представив Ларису Борисовну в прозрачном, чёрном платье, Боря без всяких сомнений набрал номер основного кредитора. А затем на эмоциях брякнул, едва взяли трубку:

— Лариса, с Восьмым Марта тебя… Выходи за меня! Чего стесняться-то? Праздник, всё-таки. А ты мне сегодня снилась.

— И что я там делала? — прозвучал закономерный вопрос.

— Всё ты там правильно делала! — на всякий случай ответил сантехник, так как есть правильные ответы, а есть верные.

— Боря, что это с тобой? Это только в купе поезда ты можешь переспать с первой встречной, а в жизни всё насколько сложнее. Условия соблюдать надо, — и он словно разглядел улыбку за тысячи километров. Но улыбку прожжённой жизнью женщины, которая видела откуда ноги растут. — Ты, конечно, парень не промах. И быка за рога можешь взять. И горящую избу… потушить можешь. Всё-таки шланг такой, что слон завидует. Но давай сразу обговорим детали. Стать моим мужем это ещё не значит, что я тебе долги отца спишу. Кому-то по итогу всё равно придётся дебет с кредитом свести. Учитывая этот фактор, ты всё ещё готов звать меня под венец? Учитывай, что только вчера семь раз замуж звали. А сегодня день только начинается. И смею заметить, мне нужен только Володя.

— Слушай, Ларис. Тут звонок на второй линии, я тебе перезвоню, — тут же добавил Глобальный и отключил связь.

Затем сантехник скис, как простокваша.

Не получилось!

Выхода не было. И он снова уставился вдаль. А там весь город в рекламных растяжках. Но никто почему-то не рисовал на билбордах социальных плакатов в стиле «прощёлкал клювом батя или кто-нибудь близкий по жизни? Лохонулись сами и пытаетесь начать всё с нуля, до которого ещё всплывать и всплывать? Выход есть! Акция „второй шанс“ от самого богатого ресурсами государства на планете! С вас только паспорт и обещание „я больше не буду“. А мы поможем. Ну хотя бы шутки ради, как семейным гастербайтерам». Вместо этого лишь плакат «даю в кредит», недорого. И женщина улыбается. С бровями нарисованными.

«Видимо старые брови за кредит уже отдала», — хмыкнул внутренний голос и поддал кислинки: «Но какова чертовка. Жила себе с бровями, горя не знала. А тут бах — новые захотела, старыми сразу пожертвовала, и теперь без бровей, с долгом, но довольная-я-я. Обновилась! А всё почему? Да потому что женщинам важно — стремление. Стремление к тому самому обновлению. Но ты не такой. Ты и со старыми бровями неплохо проживёшь. Главное бороду не начинай отращивать. А то всё, новая стадия начнётся».

Больше от него советов не было. И готовых решений. Зато от цветочного магазина с большим, пышным букетом бодро шагал пухленький мужичок, как бы плавно намекая, что в стране международный женский день. И будут его отмечать все. Всегда. И при повышенной инфляции, и при пониженных ожиданиях международных инвесторов, и при любом другом кипише, даже голодовке. Потому что женщины — это святое.

Боря моргнул, стараясь переключиться с довольного мужичка на реальность. А она вот тут: март 2023 года. Мир на грани.

«При князе Олеге такой херни не было!» — тут же заявил внутренний голос.

Но Боря его не слушал. Он тут же набрал номер Владимира Богатырёва.

Раз сказал, что можно звонить в любой сложной ситуации, то сам виноват. Никто за язык не тянул.

— Володя здорова.

— Привет, Боря, — зевнул столичный массажист, которого тоже разбудили.

— Я это… это самое… чего спросить хотел… А почему ты на Ларисе никак не женишься? Женщина ведь — огонь.

— Потому что… это сложный вопрос, — тут же скис на другом конце провода ещё один человек на планете. — К тому же есть безопасный огонь, который согревает. Тепло домашнего очага, всё такое. А есть пламя, которое