Тот самый сантехник 9 - Степан Александрович Мазур

пусть его старая колымага во дворе стоит. Никому она во век не сдалась. Даже голуби побрезгуют присесть.

— Так откуда они тогда недостачу на сорок миллионов нашли? — подытожил своим размышления Шмыга. — Где в управляйке такие ценные ресурсы зарыты были? Почему я не обнаружил? Почему Тимофей Вольфыч не дознался?

Старый лишь головой покачал:

— Не знаю, Антон Сергеевич. Похоже, с мэрии на нас часть долгов повесили. Там кому-то тоже кушать лобстеров хочется, — и он с ненавистью посмотрел на Мэра. — Такие лица в один присест не наесть. Тут практика нужна. И упорство.

Алагаморов в это же время перелистывал «Мастера и Маргариту» у зарешечённого окна и тихо бубнил подопечным своё:

— Вот что, Блоб и Джоб. На шутки улыбаемся. Но оскорблений не терпим. Мы не терпилы, но сильно и не высовываемся. За средний класс пока отыграем эту партию. А там всех при случае разменяем. Поняли меня?

— Да, босс, — ответил беззубый помощник. — Будем бить точно и своевременно!

— Это понятно, Старейшина, — добавил зубастый. — Как там интересно Глори и Холли на женской зоне прописались? Тоже в средний класс вошли? Или элитой стали?

— Всё у них хорошо, — буркнул Алагаморов.

За Шантыку и Сибгатулину Старейшина переживал меньше всего.

— Так может и мы этим в кружку нассым? — с ненавистью взглянул на Мэра Блоб. — Он же обещал нам в прошлом году новые очистные сооружения в городе построить. А вместо этого на день города какой-то наркоман усталый приехал и всех мыльной пеной обдали. Наверное, чтобы лишний раз помылись.

Алагаморов лишь поморщился и снова перелестнул страницу.

— Не мелочись, Блоб. Удар должен быть один. Но сразу в челюсть. Понял? Тут нет никого, кто бы выбрал вариант «вилкой в глаз». Вот и мы жалеть никого не будем.

Сообщник и подопечный кивнул. И пока Старейшина вынашивал новый план мести, считая голубей над зоной, дверь камеры неожиданно для всех снова распахнулась.

Конвоир завёл новенького, щёлкнули браслеты.

— Руслан Иванов, — хмуро представился бритый под ноль мужик с чёрным провалом вместо глаз. Именно так на миг всем показалось в довольно тёмной камере Алагаморову. Но когда новенький добавил всего одно слово, тут же снова тишина повисла. — Киллер я.

Теперь уже одиннадцать человек ощутили, как холодок по спине пробежал, переглядываясь друг с другом и стараясь припомнить чья очередь занимать туалет. Всё-таки воровать это одно. В худшем случае бы в старом мире руку отрубили. Но мокруха — это уже совсем другой уровень. Там человечка сразу целиком на тот свет переправляют, не размениваясь на отдельные детали.

Меньше всего представители старой и новой власти в этот момент ожидали, что со своей скатки вдруг подскочит Шмыга и как заорёт на всю «хату»:

— Руся-я-я! Бра-а-ат!

Антон тут же подбежал к новоприбывшему и начал его обнимать.

Киллер Иванов отстранился немного, но в ответ только оскалился:

— А, и ты тут? Ну здарова… братец.

Интонация была такова, что все на миг подумали, что сейчас Шмыга отлетит к столу от профессионального удара в челюсть, но его лишь обняли и похлопали по спине в ответ.

Зато со стола от пинка в бочину вдруг отлетел… Мэр!

— Ну что, пожопился на полный комплект⁈ Мозгов нет даже дерьмо посолить! — крикнул киллер и стулом добавил своё несогласие с политикой бывшего мэра, которого теперь точно ни один человек в камере Императором не назовёт.

Подхватив его уже на полу, он тут же добавил вполголоса:

— Я тебе говорил, что килограмма на всё не хватит! Пять килограмм взрывчатки нужно было до верного. Мы бы там всю инициативную группу и оставили. Прямо по трассе! А они неплохо и на трёх колёсах добрались. Караваном!

Маливанский, уже угостившись печенькой и кружкой чая следом за колбасой, как в замедленной съёмке наблюдал за тем, как представитель новой власти на его глазах был свергнут и отлетел к окну, а затем начал летать по всей комнате при очевидных физических воздействиях извне. И совсем не полтергейст был тому виной.

Лицо всё держащего в своих руках добряка ещё с минуту назад вдруг сменилось недоумевающим видом со щенячьими глазами.

— Руся, ну ты чего? Обиделся, что ли? Вы бы там порядок у себя в гильдии навели. Кто вообще придумал многоразовых киллеров? Вы должны быть как толчковка. По классике. Использовал и всё. Нету. Как ежегодная отчётность о достижениях.

Если ту же же минуту назад Гриня был готов угостить Мэра последним блином на масленице, то сейчас не подал бы ему и рубля на предвыборную компанию.

— Ах ты пропидорка лысая! — подскочил Длинный и тут же принялся пинать Мэра ногами, так как руками пинать было не принято. — Зажопил денег на дело? Да за тебя порядочный пацан в лапы ментам попал! А ты тут сидишь, жрёшь! То есть лежишь, дожёвываешь.

Тут Гриня на радостях от исполнения роли замахнулся металлической кружкой, забывая, что в ней чай.

Сам чай при этом полетел на Хруща, окатив его сладким душем у нар. Чего бывший «авторитет» уже не смог стерпеть.

Подскочив, он повёл своих воинов в бой добивать свергнутых:

— Совсем страх потеряли? Мочи беспредельщиков, мужики!

Семён с Мишей тут же бросились на Маливанского и Мэра. Но Длинный тут же забежал за спину киллеру, заорав:

— Петухи бунтуют! Все зафаршмачимся, если чё!

Руслану ничего не оставалось делать, как заступиться за своего неожиданного союзника и принять выпад на себя, ловко свалив от хука с правой по Семёну.

Всё-таки безумству храбрых — венки шли со скидкой.

Но картина была бы не полной, если не отметить тот факт, что с криком:

— Наших бьют! — Шмыга ринулся с книжкой на Хруща, который остался в глубоком тылу.

Старый пройдоха хотел отсидеться, утираясь от чая полотенцем. Да не вышло. Напали со спины. А следом подключились Старый и Валет.

Глядя на это революционное дело в отдельно взятой камере, Алагаморов не смог остаться в стороне.

— На власть покушаются! — пылко прошептал он своим подопечным. — Валите реформаторов! Здесь мы — либеральные силы! Все остальные — анархия!

Трое новых бойцов вступили в драку немедленно.

— Либералы — пидоры! — крикнул Гриня и укусил Мишу за ногу. — Даёшь монархию!

Пожилой охранник тут же запрыгал на другой ноге и рухнул за скамейку. От чего край скамейки треснул Мэра по руке.