Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 - Тим Волков

Он открыл рот, чтобы ответить, но дверь комнаты с лязгом открылась, и вошёл полицейский, что-то шепнув ему на ухо. Кобаяши бросил на меня последний взгляд, полный злобы, и вышел, хлопнув дверью. Я остался один, слыша только стук собственного сердца.

* * *

Я сидел в комнате для допросов, чувствуя, как время тянется, словно смола. Кобаяши ушёл минут двадцать назад, хлопнув дверью после нашего разговора, и я знал, что он вернётся, чтобы продолжить давить. Его обвинения в убийстве Сато были бредом, но его намёк на сделку — предложение купить его, как продажного пса, — всё ещё жёг меня.

Дверь с лязгом открылась, и Кобаяши ворвался в комнату, его красное лицо было искажено злобой, как у зверя, которого загнали в угол. За ним вошёл молодой парень в полицейской форме, худощавый, с нервным взглядом и папкой в руках. Кобаяши даже не сел — он встал у стола, упёршись кулаками в металл, и его глаза буравили меня, будто он хотел прожечь во мне дыру. Молодой помощник остался у двери, переминаясь с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Мураками, — прорычал Кобаяши, его голос был хриплым от ярости. — Тебя отпускают. Но только на время, слышишь? Не думай, что ты выкрутился. Я прижму тебя, клянусь!

Я поднял бровь, не скрывая лёгкой усмешки. Отпускают? Ичиро и Волк сработали быстрее, чем я ожидал. Я посмотрел на молодого полицейского, который кашлянул и шагнул вперёд, держа папку, как щит.

— Адвокаты «Спрута» очень… убедительные, — сказал парень, его голос был тихим, почти извиняющимся. Он бросил взгляд на Кобаяши, будто боясь, что тот сейчас взорвётся. — Судья подписал освобождение под залог. Формальности улажены.

Кобаяши скрипнул зубами, его кулаки сжались так, что я услышал хруст костяшек. Он повернулся к помощнику, его лицо побагровело ещё сильнее.

— Убедительные? — рявкнул он, брызнув слюной. — Это не адвокаты, это деньги! Они купили всех, как всегда!

Я покачал головой, моя усмешка стала шире. Я наклонился вперёд, наручники звякнули, и посмотрел прямо на Кобаяши, игнорируя его злобу.

— Ошибаешься, Кобаяши, — сказал я, мой голос был спокойным, но резал, как нож. — Дело не в адвокатах. Они просто делают свою работу. А вот твои детективы — вот они ни черта не умеют. Кроме как считать деньги, которые им суют под стол. Ты обвиняешь меня в убийстве Сато, но где твои улики? Где факты? Ты хватаешься за воздух, потому что кто-то вроде Танабэ дергает тебя за ниточки. И знаешь что? Это ты проиграл, а не я.

Кобаяши задохнулся от ярости, его лицо стало почти фиолетовым. Он шагнул ко мне, будто хотел ударить, но молодой помощник кашлянул громче, и Кобаяши остановился, тяжело дыша. Парень торопливо подошёл к столу, достал ключ и начал снимать с меня наручники, его пальцы слегка дрожали. Я видел, как Кобаяши скрипит зубами, его глаза горели ненавистью, но он ничего не мог сделать. Закон был на моей стороне — пока.

Наручники упали на стол с лёгким звоном, и я встал, потирая запястья. Я бросил на Кобаяши последний взгляд, моя усмешка была холодной, как токийская ночь.

— До встречи, Кобаяши, — сказал я, направляясь к двери. — И совет: найди себе детективов получше. Или хотя бы научись не лаять на поводке.

Я вышел, чувствуя, как его взгляд прожигает мне спину. Молодой помощник поспешил за мной, бормоча что-то о документах, но я уже думал о следующем шаге.

Глава 21

Я вышел из полицейского участка, чувствуя, как прохладный токийский воздух обжигает лёгкие, будто смывая запах пота и металла комнаты для допросов. Кобаяши остался позади, его багровое лицо и скрип зубов всё ещё стояли перед глазами, но я позволил себе лёгкую усмешку. Ичиро и Волк сработали как часы, вытащив меня под залог, и я знал, что их адвокаты уже роют под шаткие обвинения Кобаяши.

Улица перед участком была тихой, фонари отбрасывали длинные тени, и я направился к своему внедорожнику, припаркованному в двух кварталах. Мысли об Акико, её молчании и возможной опасности не отпускали, но я заставил себя сосредоточиться. Один бой я выиграл, но война была далека от конца.

Не успел я пройти и сотни метров, как телефон в кармане завибрировал. Я достал его — Волк. Я ответил, ожидая его обычного рычания с хорошими новостями.

— Волк, — сказал я, не скрывая облегчения. — Ты и Ичиро — молодцы. Вытащили меня быстрее, чем я думал. Спасибо.

Но его голос был не таким, как обычно. Никакой бравады, только тревога, острая, как лезвие.

— Кенджи-сан, дело не в этом, — сказал он, его слова были быстрыми, почти задыхающимися. — Проблема. «Морской Щит» напал на офис «Спрута». Эти фанатики устроили там пикет. Кричат, что ты убийца, что «Спрут» грабит море. Они обливают прохожих какой-то дрянью — похоже, искусственной кровью. Журналисты уже там, снимают всё. Это цирк, босс. Тебе надо быть здесь. Сейчас.

Мой желудок сжался, как от удара. «Морской Щит». Рюдзи Като и его безумные экологи. Я стиснул телефон так, что пальцы побелели.

— Где ты? — спросил я, ускоряя шаг к машине.

— У офиса, — ответил Волк. — Я держу ситуацию, но их всё больше. Полиция пока только смотрит, но журналисты уже вьются, как стервятники. Это плохо, Кенджи-сан.

— Еду, — бросил я и сбросил вызов. Я побежал к внедорожнику, игнорируя боль в ногах и холодный ветер, хлещущий по лицу. Ключи уже были в руке, я запрыгнул в машину, завёл мотор и рванул в сторону офиса «Спрута». Мысли путались. Танабэ пал, Кобаяши отступил, но Като и его «Морской Щит» били всё сильнее. Искусственная кровь, крики, журналисты — это был не просто пикет, это был спектакль, чтобы замарать моё имя ещё глубже. И Акико… её молчание теперь казалось зловещим.

Я гнал по улицам Токио. Внедорожник ревел, рассекая пробки, а неоновые огни Сибуи и Минато мелькали за окнами, как насмешка. Звонок Волк всё ещё звучал в ушах: «Морской Щит» атаковал офис «Спрута», фанатики обливали прохожих искусственной кровью, журналисты снимали этот цирк. Мои пальцы сжимали руль так, что костяшки побелели. Рюдзи Като. Этот ублюдок с татуировкой осьминога, лидер экологов-фанатиков, перешёл от теневых угроз к открытой войне. Я вспомнил его холодную ухмылку на видео, его