Критика платонизма у Аристотеля - Алексей Федорович Лосев

[в-третьих], сущим в потенции [33],

– то возникновение [получается у них] из этого [последнего, в третьем смысле, т.е.] из не-человека, – а потенциально человека, – человек, из не-белого, – а потенциально белого – белое (произойдет ли что-нибудь одно или многое). Образуется [как будто] исследование того, как [может] сущее, высказываемое в смысле субстанций, быть множественным, – потому что то, что происходит [тут], есть числа, длины и тела.

α) Явно, однако, нелепо [в вопросе об основаниях множественности] исследовать, как [может быть] многим сущее, [понимаемое в смысле] «чего-то», [субстанции], а каково – [качество] – оно или сколь велико, – [количество], – не [исследовать]. Именно, Неопределенная Двоица и Большое-и-Малое, очевидно, не есть причина бытия двух или многих белых красок или соков [осязательных качеств] или фигур, так как [иначе] и эти [вещи] были бы числами и единицами. Однако, если бы они по крайней мере подошли к этому, то они увидели бы причину и в них [в единичных субстанциях] [34], потому что причиной [множественности и для субстанций и для качеств является] то же самое, т.е. [35] аналогичное.

β) Ведь это отступление [от логики является] виною и того, что они, ища противоположения сущего и Единого, из чего и каковых [происходят у них] сущие [вещи], предположили [как основу и принцип для всего] отношение и неравенство, которые [на самом-то деле вовсе] не являются ни противоположностью, ни отрицанием, [т.е. – сущего наперекор единому], но суть одна природа сущих [вещей] [36], как и «что» и «какое». След., и надо было бы исследовать то, как множественно, а не [только] едино относительное. При их же постановке вопроса исследуется, как [существуют] многие единицы рядом с первым Единым, а как многое неравное рядом с Неравным [самим по себе], уже не [исследуется].

γ) Однако, они все-таки пользуются [этой множественностью] и говорят о Большом-Малом, Многом-Немногом, откуда – числа, Длинном-Коротком, откуда – длина, Широком-Узком, откуда – плоскость, Глубоком-Ровном, откуда – [телесные] массы. И еще больше называют видов отношения. Какая же в самом деле причина множественного бытия для этих [отношений]?

d) Итак, нужно, как мы говорим, предположить для каждой [вещи] потенциально-сущее.

1. Это в дальнейшем подтвердил и высказавший разбираемое [учение о том], что такое есть потенциально «это» и [потенциально] субстанция, не будучи сущим самим по себе (так как [последнее у него в смысле материи] есть отношение). [Этот вопрос он разрешил так], как если бы он признал, [что материя, не-сущее есть какое-то] качество, которое [тоже ведь] не есть ни потенциально единое или сущее, ни отрицание единого и сущего, но [просто] нечто одно из сущего, [одна из категорий].

2. Кроме того, если вопрос стоял о том, как множественны сущие [вещи], то, как сказано, гораздо больше [нужно было бы] спрашивать не в пределах одной и той же категории, как множественны субстанции или множественны качества, но как множественны [вообще] сущие [вещи], ибо одно сущее есть субстанции, другое – свойства, третье – отношение.

3. Действительно, в разных категориях [вопрос о] способе множественности имеет некую и разную установку [37]; именно, в виду своего неотделения [от субстанции], через то, что субстрат становится и пребывает множественным, качество и количество также множественны, [но – в специальном смысле]. Между тем в каждом роде во всяком случае необходима материя; только невозможно, чтобы она была отделена от субстанций.

4. Впрочем, в отношении [категории] «некоего что», (τοδε τι), [т.е. в отношении единичных субстанций], имеет некоторое основание вопрос, как множественно это «некое что», если это «некое что» не будет чем-нибудь, и [если] не будет никакой подобной природы [38]. Но эта трудность больше [относится] к тому, как множественны субстанции, а не [как существует просто] одна [субстанция]. Ведь если не одно и то же [категория] «это» и количество, то, конечно, [подобными рассуждениями еще] не говорится, как и почему множественно сущее, но [только], – как множественно количество. В самом деле, всякое число обозначает некое количество, равно как единица, если она – не мера, [обозначает], что [существует] нечто по количеству не делимое. Если же количество и «что» различны, то [теми же рассуждениями также еще] не говорится, из чего [состоит] это «что» и как оно множественно. А если они – одно и то же, то утверждающий [это также] претерпевает многочисленные противоречия.

3.

Относительно чисел можно поставить исследование также и о том, откуда нужно почерпнуть веру в их [реальное] существование. Именно, в глазах утверждающего идеи [числа еще] доставляют некоторую причину для существующего, поскольку каждое из чисел есть некая идея, а идея есть для прочего причина бытия, в том или ином, стало быть, смысле. Поэтому пусть у них это будет [подлинной] опорой [их убеждений]. Но тому, кто не думает таким образом, ввиду усмотрения внутренних трудностей касательно идей и именно несоздавания в силу этого чисел [как субстанций], а признающему [самое обыкновенное] математическое число, – на основании чего нужно поверить, что такое число существует, и какая [для него] польза в числе в смысле прочих [вещей]? Утверждающий [впервые] его существование говорит, что оно ни к чему не относится, но есть некая природа сама по себе. И оно не оказывается [к тому же] и причиной. [Что же оно тогда такое, если] все арифметические положения, как сказано [39], должны иметь приложение и к чувственным [вещам] [40]?

3. Продолжение.

Невозможность становления в вечных принципах.

1.

a) Итак, те, которые утверждают, что существуют идеи и что они суть числа, стараются все-таки, в соответствии с намерением брать рядом с множественными [вещами] каждое [как род сам по себе] [41], говорить, как и почему существует каждое «нечто одно». Но так как, разумеется, это ни необходимо, ни возможно, то нельзя и говорить, что числа как раз поэтому существуют.

b) Пифагорейцы же, видя, что многие числовые свойства присущи чувственным телам, сделали сущее хотя и числами, но не отделенными, а так, что сущее у них происходило из чисел. Но почему же [это так]? А потому, что числовые свойства существуют в музыкальной гармонии [41a], в Небе и во многом другом.

c) Тем же, кто утверждает существование только математического числа, совсем [уже] нельзя ничего высказать подобного с точки зрения своих предположений; говорилось, впрочем, что [без этого] невозможные них [о числах] науки.

d) Мы же утверждаем, как говорили выше [42], что [математические знания] существуют [и без этих предположений]. А именно, ясно, что математические