Строгановы - Андрей Левонович Шляхов

меня, по крайней мере, эта непринужденность по заказу никогда не действовала благоприятно. Наоборот, фамильярность великой княгини стесняла меня больше, чем несколько холодная и полная достоинства сдержанность цесаревны. Хорошо, когда великие мира сего забывают на время свое величие, если они могут искренно это сделать, но они никогда не должны притворяться, что забывают его; иначе это создает фальшь, которая тотчас же отражается на окружающих. Вот мысли, внушенные мне обращением великой княгини Марии Николаевны, с которой я никогда не могла разговаривать непринужденно, несмотря на все ее усилия поднять меня на уровень с собой».

Вне всякого сомнения, Анна Федоровна относилась к Марии Николаевне пристрастно, но в ее воспоминаниях есть много интересных деталей. Да и вообще любые мемуары в той или иной степени являются пристрастными, поскольку пишутся они не роботами, а живыми людьми. Можно сравнить развернутую характеристику фрейлины Тютчевой с той, что дал Марии Николаевне Фридрих Гагерн: «Великая княгиня Мария Николаевна, супруга герцога Лейхтенбергского, мала ростом, но чертами лица и характером – вылитый отец. Профиль ее имеет большое сходство с профилем императрицы Екатерины в годы в ее юности. Великая княгиня Мария – любимица отца, и полагают, что в случае кончины императрицы она приобрела бы большое влияние… Великая княгиня Мария Николаевна обладает, конечно же, многими дарованиями, равно как и желанием повелевать; уже в первые дни замужества она приняла в свои руки бразды правления». Читаешь Тютчеву – и перед глазами встает живой образ великой княгини, а при чтении Гагерна подобного волшебства не происходит, не так ли?

По свидетельству современников, в браке Мария Николаевна вела себя весьма свободно (некоторые даже используют слово «возмутительно»): молва приписывала ей романы с разными людьми, в числе которых, в частности, были известные ловеласы князь Александр Барятинский и Андрей Карамзин, старший сын известного историка Николая Карамзина. Но главной любовью великой княжны стал Григорий Строганов, роман с которым, как принято считать, начался в 1851 году. Герцог Лейхтенбергский к тому времени тяжело болел чахоткой, и было ясно, что жизнь его близится к концу, наступившему в ноябре 1852 года. Выждав положенный годичный траур, Мария Николаевна обвенчалась с Григорием Александровичем…

История любви великой княжны и гвардейского капитана заслуживает воплощения в мелодраматическом сериале, и очень удивительно, что такой сериал до сих пор не снят (киношники, ау!). «Не без неприятного изумления можно было открыть в ней наряду с блестящим умом и чрезвычайно художественными вкусами глупый и вульгарный цинизм, – продолжает метать стрелы в Марию Николаевну Анна Тютчева. – Мне кажется, однако, что, несмотря на сплетни, которые она вызывала, цинизм ее проявлялся скорее в словах и манерах, чем в поведении. Доказательством служит настойчивость, с которой она стремилась урегулировать браком свои отношения к гр. Строганову, с которым она тайно повенчалась тотчас после смерти герцога Лейхтенбергского, хотя этот брак подвергал ее настоящей опасности, если бы он стал известен ее отцу. Император Николай имел достаточно высокое представление о своем самодержавии, чтобы в подобном случае насильственно расторгнуть брак, послать гр. Строганова на верную смерть на Кавказ и заточить свою дочь в монастырь. К счастью, он никогда не подозревал о событии, которое навсегда оттолкнуло бы его не только от любимой дочери, но также и от наследника и наследницы, которые содействовали этому браку. Говорят, что бракосочетание состоялось в домовой церкви г-жи Потемкиной».

Давайте по порядку. «Император Николай… никогда не подозревал о событии»? И это сказано о правителе, стремившемся к максимальному личному контролю надо всем, происходившем в его государстве? Автор этой книги скорее склонен поверить в то, что Николай Первый умел летать, чем в то, что мимо императора мог пройти брак его любимой дочери… В самом деле – в свете об этом знали, стало быть, знали и в Третьем отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии, созданном Николаем в июле 1826 года. От Третьего отделения и его главноуправляющего графа Алексея Федоровича Орлова не могло укрыться ничего. И разве мог граф утаить от императора известие о браке его дочери? Ай, не смешите! Такого не могло быть, потому что такого не могло быть никогда!

Логика рисует в воображении следующий диалог между дочерью и отцом:

– Я люблю графа Григория Строганова и хочу быть его женой!

– Хм! Раз уж хочешь, то пусть будет по-твоему, но изволь соблюдать приличия и не выставлять свои чувства напоказ!

Согласно официальной версии, Николай Первый о втором браке Марии Николаевны осведомлен не был, а содействовали заключению этого союза наследник престола Александр Николаевич и его супруга Мария Александровна. «Тайное» (кавычки здесь более чем уместны) венчание состоялось в усадьбе подруги и наперсницы Марии Николаевны Татьяны Борисовны Потемкиной, урожденной княжны Голицыной. Усадьба эта находилась не где-то в глуши, а в Гостилицах, близ Ораниенбаума…

«Теперь уже начинают громко говорить о том, что великая княжна Мария Николаевна обвенчана с графом Строгановым, – пишет в своих воспоминаниях один из светских львов того времени князь Дмитрий Александрович Оболенский. – Я слышал об этом еще в прошлом году, в то время, когда свадьба эта действительно совершилась, но не вполне доверял этому слуху, впрочем, сам Строганов вскоре своим поведением убедил меня в справедливости слуха. Он всегда был, что называется, кутила и таскался по всем публичным местам, везде имея приятелей и знакомых; со всеми был на “ты”. Но в год своей женитьбы он, вероятно для отклонений всяких подозрений, вел себя еще распутнее; не было попойки, в которой бы он не участвовал; не было гулянья или танц-класса, в котором бы он не отличался. Говорят, покойный государь не знал об этой свадьбе, что, впрочем, весьма трудно предположить. Не мог он не знать об их любовной связи, и вряд ли решились бы лица, которые обязаны были об этом сказать государю, скрыть от него совершившийся брак. Случайное открытие этой тайны могло бы их уничтожить. Александр Николаевич положительно об этом знал и, говорят, присутствовал при венчании. Татьяна Борисовна Потемкина тоже об этом хлопотала, вероятно, с целью спасти от греха. Что же касается до матери, т. е. императрицы Александры Федоровны, то она действительно о свадьбе не знала, и ей это объявили недавно. Как бы то ни было, а при теперешних обстоятельствах и при наших понятиях о дворе это событие имеет важное значение. Строганов выбран в Полтавскую губернию командиром какого-то вновь формируемого дворянством казачьего полка, отправляется скоро к месту своего назначения.

На то, что покров таинственности вокруг брака великой княжны был условным, намекает и акт, подписанный императором Александром Вторым и императрицей