Волшебница для короля - Анна Солейн

нужно получить зачет, или чиновник, который по недоразумению послал подальше большую шишку.

Глава 4

— Достопочтимая леди Просто-Мария, — старец протянул ко мне руки, вкладывая в ладонь монету, затем отвесил поклон, придержав шапочку. — Прошу меня простить за эту унизительную процедуру, не смог вас узнать. Надеюсь, Его величество не разгневается? — старец внимательнее заглянул мне в глаза. Я неопределенно пожала плечами. В глазах его мелькнул испуг, тон голоса стал еще слаще. — Не будете ли вы так великодушны проследовать во дворец с нашим кортежем?

— Я…

Великодушна сделать… чего? Это он мне так транспорт до дворца предлагает? Я закусила губу. Судя по тому, что все происходящее не торопится развеяться туманной дымкой, оно мне не мерещится. Или глюк настолько качественный, что его со спокойной совестью можно объявить реальностью.

И тут меня осенила догадка. Может, я сейчас лежу в коме после того, как меня сбила машина? Это многое бы объяснило. Особенно то, что я хорошо вижу, хотя очки, как моя одежда и украшения, странным образом исчезли.

— У меня дети, — слезливо проговорил старец, так и не дождавшись ответа. — Внуки! И еще пес! Одноногий… Если Его величество разгневается… — он замолчал, выдерживая многозначительную паузу, внимательно и испытующе глядя на меня.

— Я… да, хорошо.

Если это моя галлюцинация и я действительно сейчас в коме, то — наверное, мне нечего бояться? Я ведь рано или поздно проснусь? Или не проснусь? Я слышала, люди в таком состоянии могут лежать годами.

А как же мама? Сердце заныло от одной мысли о том, как она наверняка сходит сейчас с ума. Интересно, я могу как-то приблизить свое возвращение домой?

— Леди? — заискивающе спросил старец.

— Да, пожалуйста, — пробормотала я, не зная толком, на что соглашаюсь.

Старец тут же развел бурную деятельность.

Оказывается, что согласилась я на карету из черного дерева, украшенную золотистыми финтифлюшками, с грифонами на дверях, и на флегматичного кучера. Появилась карета примерно через полчаса после того, как старец отправил куда-то гонца — тощего мальчишку, ошивавшегося поблизости.

Внутри карета была обита яркой тканью, вся целиком, даже пол, так что секунду мне было неловко садится внутрь — после того, как я прошла несколько километров босиком по грязной дороге. Но старец был полон такого яростного желания запихнуть меня в карету — и, видимо, сбыть с рук, — что пришлось подчиниться.

Ехали мы совсем недолго, а когда кучер открыл передо мною двери, я оказалась уже не в городе, а во внутреннем дворе замка — на квадратной мощеной площади, в центре которой плитка лилового цвета образовывала силуэт агрессивно настроенного грифона.

На высоких ступенях у входа внутрь замка меня встречали двое мужчин и девушка в одежде дороже, чем я носила за всю жизнь. Смотрели на меня все трое весьма красноречиво. Моя мама, описывая такой взгляд, обычно говорила: «Смотрит, как Ленин на буржуазию». Но что-то мне подсказывает, что Ленин у этой троицы мог бы поучиться.

Если это все — моя галлюцинация, пока я в коме, то, черт возьми, почему она такая враждебная?

Пока я поднималась к ним по каменным ступеням, колени дрожали.

Отбросив ненужные мысли, я протянула золотую монету и выданную мне у ворот бумагу одному из встречающих, тому, который стоял в центре, — высокому темноволосому мужчине с длинным носом и c мечом, болтающимся на поясе. К лиловому камзолу на груди у мужчины была прикреплена брошь — маленький грифон.

Мужчина изучил бумагу, взвесил в руке монету и, поморщившись, процедил:

— Леди Просто-Мария. Старший советник Кроу к вашим услугам. — При этом он не сдвинулся с места, чтобы дать мне пройти.

— Да ладно! Все-таки привел! — второй мужчина, невысокий и смуглый, разодетый в пух и прах, вырвал у Кроу бумагу с монетой и ахнул. — Грифонья матерь, отец и прабабка! Брешка, да ты посмотри!

Девушка привстала на носочки, чтобы заглянуть ему за плечо и воскликнула короткое «О!», прикрыв рот ладошкой. Мужчина ухмыльнулся, а мне хотелось прищуриться от того, как ярко он одет.

Бирюзовый камзол, лакированные туфли, кольца на каждом пальце и припудеренные волосы. Версаль отдыхает!

А вот глаза у мужчины, когда он посмотрел на меня, были цепкими и умными. Что-то подсказывало: с ним нужно быть осторожнее.

— Леди Просто-Мария, камергер Этен к вашим услугам, — он отвесил поклон. Брешка хихикнула, а затем, спохватившись, изобразила что-то вроде книксена. — А это мизель Брешка, ваша камеристка. Прошу, проходите. Вы, верно, устали с дороги. — Он пропустил меня вперед. — Где, говорите, вы встретили его величество?

— Я не говорила, — ответила я, ступая на ковровое покрытие. От обилия позолоты, лепнины, картин и ваз, которые украшали дворец изнутри, зарябило в глазах.

— Так, может, расскажете? — нашелся Этен, беря меня под руку. — Клянусь, вы — самое интересное происшествие в этом дворце за всю его историю. О, и не обращайте внимания на лицо Кроу, он ничего не понимает в настоящем веселье.

Я услышала, как Кроу за нашими спинами споткнулся, об пол звякнул меч.

— Этен, ты…

— Уже ухожу, — пропел Этен, утаскивая меня дальше по коридору. Брешка семенила рядом, пытаясь не упустить ни слова из нашей беседы. — Его величество сейчас на заседании Совета, так что, если услышите грохот или крики, — не обращайте внимания. Государственные дела, — проговорил он многозначительно. — Но это все скука смертная. Пойдемте, я прикажу приготовить для вас ванну.

— Но…

— А потом его величество вас примет и все расскажет. А потом Кроу хватит удар, и мы наконец закатим пир.

— Этен! — раздался сзади взбешенный голос Кроу, но мы уже успели свернуть за угол.

Под болтовню Этена мы поднялись по лестнице на третий этаж и вошли в покои, которые выглядели как филиал исторического музея.

— Брешка, приготовь все, что нужно, в ванной, — бросил Этен, усаживая меня на низкий диванчик. Сам он ушел куда-то мне за спину и зарылся в шкаф. — А мы пока с леди Просто-Марией поболтаем. Как дорога до замка? Надеюсь, не слишком вас утомила?

— Нет. Не слишком.

— Чудно! А как вы встретились с его величеством? — не дожидаясь ответа, Этен забормотал. — Что бы вам такое предложить. Лазурный будет вам к лицу, именно так. Или лучше изумрудный? Но в это время суток — лучше все-таки лазурный, как вы считаете? На закате он выгодно оттенит глаза. Так как давно вы знакомы с его величеством? Или для вас он Илар?

— Илар?

— Чудно, значит вы уже перешли на «ты»! Давно знакомы?

— Вряд ли дольше пары часов, — пробормотала я.

Я