Перегрины. Правда за горизонтом - Василий Кленин

– Поэтому я повелеваю: северный поход ни сейчас, ни после сезона хураканов не начинать. Когда Багуа успокоится, Рес Гемика удвоит усилия на усмирение наших владений на Теранове. Сразу после сезона хураканов Стая Корогу начнет оберегать водные рубежи Пусабаны и прочих наших островов. Стая Наутуче отправится в Которру на Теранов. Там под командованием Ирагуако две Стаи вместе с Наемными Копьями должны будут найти и уничтожить бунтовщика Тапира и его подручных. В случае нападений дикарей с юга, из-за Великой Реки, – карать их нещадно, чтобы боялись впредь переплывать реку. Мы должны в ближайшее время сделать наши земли на Теранове спокойными, чтобы затем снова вернуться к проблеме Севера.

Отчеканив тяжеловесные и мудрые слова, Аюкотанче передохнул.

– Всем ли понятно повеление?

– Да, мой господин, – с поклоном прошелестели Люди Дела. Кайман не решился вступить в общий хор голосов, ведь приказ явно относился не к нему. Но тоже поклонился, несмотря на свою незначительную «невидимость».

– Понятно ли повеление тебе, Корогу? – с нажимом спросил Аюкотанче.

– Понятно, мой господин, – без паузы, но глухо ответил полководец, опустив голову.

– А теперь посол, – владыка по-прежнему смотрел «в вечность».

Катагуа Кайман вздрогнул. Спасительная «невидимость» исчезла, неудачливый посланник оказался в центре нацеленных на него суровых взглядов самых влиятельных людей мира. Больше всего в этот момент хотелось умереть.

– Посланник не выполнил возложенную на него миссию. Я хочу, чтобы Правая рука определил меру его вины.

Илекикей слегка приподнялся.

– Всё верно, мой владыка, посольство не достигло своей цели, – вздохнул он. – Но я хочу сказать, что, по всей видимости, союз с северянами был невозможен в принципе. И всё же, Катагуа виновен. Виновен в том, что не стал думать, когда думать от него требовалось. Благодаря его… недальновидности, владыка и Люди Дела были введены в заблуждение. А Рес Гемика потеряла время, в которое еще можно было что-то предпринять. Варвары обыграли нас, уронили наше достоинство. И хотя посол сделал это ненамеренно, он сделал это.

Кайман глядел в пол в позе полнейшей покорности, но в душе его кипел гнев. Ведь они все знали ответ портойев! Сначала он рассказал всё Творящему Мену, потом – Правой Руке, а под конец – всем Людям Дела и самому владыке. Вот прямо здесь! И никто, никто не подумал, что в словах северян кроется обман!

А сейчас все они с облегчением спихивают вину на него. Вон как Илекикей говорит – вроде бы даже заступается за Каймана, а на самом деле сваливает на него общую вину.

– Правая Рука слишком мягок, – тяжеловесно произнес Аюкотанче. – Трудно оценить степень вины посланника. И то, что он это сделал не по злому умыслу, а по недомыслию, совершенно не оправдание. Гнев мой и скорбь таковы, что я низвел бы его с пятой ступени до первой немедля. Нет, я бы сделал его рабом и отправил добывать феррум в шахтах. Но Катагуа получил от Рес Гемики слишком многое. Он владеет счетом, умеет писать, и нерачительно выбрасывать эти умения на свалку.

Аюкотанче снова вогнал шест в свою спину и уставился в вечность.

– Поэтому я повелеваю: Катагуа Каймана низвести на вторую ступень. Запретить ему вести дела посольские и торговые, ибо требуют они не только знаний, но и умения работать головой, которого этот мужчина лишен. Найти ему работу, на которой он мог бы применить свои знания для Рес Гемики. Есть такая? – совсем другим тоном спросил владыка, обратившись к Правой Руке.

Илекикей переглянулся со своими помощниками и кивнул.

– Да, мой владыка. На юге Пусабаны, в Кои-Кои нужен счетовод. Нужно подсчитывать урожаи у крестьян и отделять долю маниока в казну. Работа без содержания: Катагуа придется возвести свои делянки и самому растить маниок. За свою службу он получит право весь урожай оставлять себе. Может сам обменивать излишки у Рес Гемики на потребное ему.

– Да будет так, – не задумываясь, кивнул Аюкотанче.

– Всё ли тебе понятно, посланник? – спросил он Катагуа.

– Всё, мой господин…

– Тогда ступай, – правитель плавным движением руки указал на белое пятно выхода.

Кайман на карачках, вперед задом пополз к ступеням – тем самым, которые теперь вновь изведают его колени. Все, кроме самой первой. Низшей.

– Завтра зайдешь к Хранителю Полей, он тебе всё объяснит, – успел шепнуть Кайману Правая Рука.

– Да, мой господин, – пробубнил, не останавливаясь Катагуа.

Жизнь его кончилась.

Глава 14. Пришедший из-за моря

Имя: Благостный Морту. Место: остров Суалига

– Суалига на горизонте, благостный! – радостно заулыбался один из гребцов-ара, указывая вперед веслом. Его улыбка весьма сочеталась с солнечным небом, бодрящим ветерком и криками чаек, но Морту было наплевать на эти радости. Он лежал на циновке, скрючившись, между парами гребцов. И страдал.

– Если бы вы гребли поусерднее, мы уже могли сойти на твердую землю, а не видели ее на горизонте, – с трудом, но с огромной желчью в голосе процедил он и со стоном закрыл глаза. Наверняка этот ара улыбался, потому что видел его страдания. Мерзкий дикарь даже греб так, чтобы качка стала посильнее.

Страдания Морту ужасны. Если б он не любил так жить, то уже давно возжелал смерти. И длились они (те самые мучения) более двадцати дней. После приказа Крукса он отправился на пустынно-болотистый Авемкей. Оттуда, развернувшись обратно, каноэ со священником прибыло на Керикей – самый южный островок, где жили портойи. По пути от него до Патериума их каноэ попало в настоящий бушующий хуракан. Лодку болтало по гигантским волнам. Морту вжимался в дно, не переставая молиться ЙаЙа и Исусу о спасении. Он и водным духам ара молился бы, да не умел. Священника крутило и выворачивало наизнанку. От ужаса заходилось сердце. Он не открывал глаз до того момента, когда нос каноэ уткнулся в вязкий песок. И пусть гребцы потом говорили лишь о небольшой непогоде, Морту точно знал, что только его молитвы спасли их всех от гибели.

С Патериума он не хотел уезжать. Старательно благословлял уже свершенные браки, крестил детей, освящал могилы, которые появились после прошлого прихода священника. Работы немного, но Морту делал ее неспешно и крайне старательно. Он придумывал