Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

– Вам меньше беспокойства, – не проникся помощник.

– Боги! Чтоб у тебя одни дочери рождались! – в сердцах пожелал хайнес, резко поднимаясь.

Врей проводил господина пристальным взглядом и едва заметно улыбнулся.

Расстроенная Лийриша не сразу обратила внимание, что в её сторону движется хайнес. А обратив, лишь самую малость напряглась. Чудесное избавление от уединённого разговора с дядей переменило отношение Лийриши к хайнесу, и теперь он не казался ей столь пугающим. Нет, он всё ещё был полон недостатков, прекрасная внешность никуда не делась. Но Лийриша позволила себе почувствовать к нему благодарность.

Сейчас девушку побольше занимало то, что её не приглашали. Даже не пытались. Только смотрели как-то странно, перешёптывались… Может, она плохо выглядит? Лали сказала, что вчерашнее недоразумение развеяно, честь её чиста, так почему кавалеры не обращают на неё внимания?

С внезапным озарением Лийриша посмотрела на спину мачехи, заподозрив, что та распустила какой-то гнусный слух. Ярость и обида смешались, девушка едва сдержала злые слёзы, но хайнес был уже совсем близко, и Лийриша постаралась сохранить невозмутимость.

К её удивлению, повелитель непросто двигался в её сторону, он направлялся именно к ней. Гости, взволнованно перешёптываясь, расступались перед хайнесом и с любопытством смотрели ему вслед. Лийриша почувствовала, как множество взглядов скрещиваются на ней.

– Добрый вечер, госпожа Риша, – тепло улыбнулся господин Иерхарид.

– Светлой ночи, Сильнейший, – невнятно ответила та, торопливо приседая в приветствии.

– Я вижу, вы в одиночестве.

Даже хайнес заметил! Лийриша расстроилась ещё сильнее.

– Прошу прощения, мне кажется, это моя вина, – покаянно произнёс повелитель.

– Я не зна… А? – девушка удивлённо вскинула голову.

– Кто-то из слуг видел сегодня, как я прячу вас от дяди, и по дворцу разнёсся слух, что вы находитесь под высочайшим покровительством. И теперь вас избегают, потому что не хотят связываться со мной.

На лице девушки промелькнула целая гамма чувств: облегчение, досада, растерянность и решимость.

– Моя вина, – с крайней неохотой выдавила из себя Лийриша.

Очень хотелось сказать, что это вина болтливых слуг, которых вообще не воспитывают, но как скажешь такое хайнесу?

– Это я с вами столкнулась.

И вообще, это дядя изначально виноват! Всё-таки подгадил!

– Вы казались такой расстроенной, что я решил поставить вас в известность.

– Спасибо. Я действительно… – Лийриша смешалась.

– Были уязвлены, – подсказал Иерхарид.

Рыжая головка едва заметно качнулась.

– А вы можете сказать, что не покровительствуете мне? Во всеуслышание, чтобы все сразу узнали.

– Боюсь, это послужит поводом для новых слухов. Что-то вроде того, что вы лишились высочайшего внимания и теперь с вами лучше не общаться, а то вдруг гнев повелителя свалится на их головы.

– И меня теперь никто не пригласит? – девочка стрельнула глазами в сторону, но Иерхарид совладал с искушением взглянуть туда же.

– Смельчаки найдутся. Но только не сразу. А пока я могу с вами станцевать, – хайнес улыбнулся девушке. – Терять нам уже нечего.

В этот момент смолкла музыка, и разгорячённые пары начали расходиться.

– Так что?

Хайнес протянул руку, и Лийриша растерянно уставилась на его ладонь.

Станцевать с самим повелителем?

До с неё с запозданием стало доходить, что перед ней самый главный оборотень Салеи, которому принадлежит вся страна. Сильнейший, на внимание которого претендуют многие.

И она неожиданно оробела.

– Не хотите? – хайнес весело прищурился. Лийриша опять увидела в его глазах насмешку, но в этот раз она смогла различить, что она не злая. Удивительно! Разве бывают насмешки не злыми?

– Мне неловко отвлекать вас. Вы что-то обсуждали…

– Заниматься только делами… Вам не кажется, что это даже звучит тоскливо?

Зазвенели первые аккорды нового танца, и нервно вздрогнувшая девушка обратила внимание, что на них продолжают смотреть. Чужое внимание подстегнуло её, и она торопливо вложила ладонь в руку повелителя.

Тот тут же дёрнул её на себя, ловко ловя в объятия, и, не успела Лийриша опомниться, плавно утянул в центр зала.

– Господин… – ахнула девушка.

– Это ридѐра – танец решительных и нежных мужчин, – лукаво прищурился хайнес и заговорщическим тоном добавил: – Нам повезло, что не мадерѝда. Я её ужасно танцую. Страстности не хватает.

Лийриша весело фыркнула и положила руки на пояс повелителя, как того требовал танец. И с удивлением нащупала очень крепкий стан. Нет, она предполагала, что хайнес хорошо сложен, но всё же… Он такой мягкий в общении, что по ощущениям должен быть мягок и телом.

– А здесь играют и мадериду?

– Здесь играют всё, – весело подтвердил хайнес и, подхватив её руки под локти, заставил девушку поднять ладони от пояса к его груди, а потом и на плечи.

Это должно было быть совсем невинным жестом. Ридеру чаще всего выходили танцевать отцы с дочерями или братья с сёстрами. Мужчины отцепляли девушек от своих поясов и перекладывали их руки на свои плечи, показывая этим, что они уже достаточно взрослые, чтобы не цепляться за отцовские ремни. Но у Иерхарида получилось как-то не так. Наверное, он слишком сильно прижал руки девушки к себе, всё же ридеру в последний раз танцевал очень давно, с Изаэлла̀ей, и девичьи пальчики вжались в его рёбра, вызывая отклик теплоты в груди.

Его тело уже привыкло, что к этому месту из всех женщин к нему могла прикоснуться только любовница, и отозвалось волнением. Иерхарид мысленно усовестил себя и приобнял девушку за талию. Щёки лисички порозовели, и мужчине пришлось укорить себя ещё раз.

Под хрустальный звон колокольчиков[1] по залу легко закружили немногочисленные пары. Тихо, почти бесшумно, словно Светлые духи или видения из снов. Поражённые гости – хайнес так давно не изволил танцевать на балах – пришли в себя, и к танцующим скользнули ещё несколько пар.

Лийриша едва заставляла себе переступать. Тело одеревенело. Стеклянный звон молоточков отзывался битым стеклом под ногами. Танцевать ридеру ей доводилось один-единственный раз. С отцом.

Это случилось у кого-то из соседей на банкете. Хозяин дома велел сыграть ридеру, и было бы странно, если бы Рони Холлый не станцевал со своей дочерью. Они же хорошая семья.

Хорошая семья.

Холод разлился по телу, воспоминания сковали Лийришу. Она не хотела танцевать ридеру. Танец, где с девушкой танцевал нежный мужчина – её отец. Лицемерный танец! Лийриша