Ромодановский шлях. Забытые победы - Даниил Сергеевич Калинин

Но до Бахчисарая казаки нацелились на окрестности Каффы и Судака. В обоих турецких городах остались сильные крепости еще фряжской постройки (где-то и с остатками древних римских укреплений) – так что нападать на сами порты донцы не собирались. Однако разорить их окрестности, попутно освободив ясырь да нагнав на татар жути – вот это запросто!

И вот теперь вдруг показалась на горизонте мавна, чье пушечное вооружение столь опасно не только для донцов, но и для всего царского замысла удара по Крыму… А там и для общего хода войны в Малороссии!

Но разве мог недавний галерный раб смолчать, увидев вражеское судно? Разве мог Семен Орлов смолчать, вспоминая, как свистит над ним османская плеть… Прежде, чем ожечь спину, рассекая хлестким ударом кожу и плоть?!

Разве мог он смолчать, вспоминая, как умирали от непосильного труда товарищи по несчастью – прямо на гребных скамьях? А как затравленно смотрели русские мальчишки по сторонам, когда их загоняли на борт мавны в порту Каффы два года назад? Как трясло от страха русских девчонок, чья девственность была оценена татарами достаточно высоко для того, чтобы сохранить им жизнь и честь… И как можно выгоднее продать молодых ясырок еврейским купцам – поставщикам наложниц для гаремов!

В памяти тут же всплывали кошмары первых ночей татарской неволи –когда нехристи насиловали полоняниц, когда бывший рейтар поедом себя ел, не в силах ничем помочь жертвам поганых… Но ведь теперь все иначе! Теперь спасение для невольников, скученных в душных трюмах мавны (да и на веслах галеаса) столь близко – что кажется, достаточно лишь протянуть руку! И как мог смолчать теперь бывший галерный раб, взятый в татарский полон под Конотопом? Как мог смолчать новоиспеченный казак, вольный воин Христов – коли дал он обет положить живот свой за христианских пленников, томящихся в басурманском полоне?

Нет, смолчать он никак не мог… Но характерниквоин опытный, чуйка у него – дай Бог каждому! Господь положит на сердце Прохору лучшее решение... Ну и потом, конечное решение все одно ведь атаман примет!

Вот пусть Корнило Яковлев и решает – а Семену остается только молиться, чтобы решение то было верным и правильным… Молиться – не обращая внимания на неприязненные и осуждающие взгляды донцов, очень хорошо понимающих, сколь невелики их шансы в бою с сильнейшим османским кораблем. Даже сидящий впереди Митрофан ожег родича холодным, недовольным взглядом! Видно, и он слышал о походе Сулимы на османский город Ризе – когда турки нагнали запорожцев да донцов в море и расстреляли казачьи струги из пушек…

Все верно – теперь Семену остается лишь молиться ко Господу, прося Его послать атаману верное решение да сохранить казаков в грядущей сече.

Или же позаботиться о несчастных невольниках, коли атаман не решиться преследовать мавну…

Глава 2.

Как же все-таки красиво заходит солнце на море… Когда диск небесного светила (багровый, словно раскаленный в кузнице прут!) приближается к воде – все ниже и ниже, пока не коснется уже морской глади… А потом в считанные мгновения скрывается в бескрайнем водном просторе – только успей поймать момент! Особо впечатлительные, верно, могут испугаться – а вдруг море так и отпустит солнце следующим утром?

Но нет. Новый рассвет вновь окрасится царственным багрянцем – освещая небесный свод и бескрайний морской простор первыми лучами пробудившегося светила…

Однако же, как не любил бы Семен морских закатов, сегодня заходящее за спиной его солнце изрядно пугало. И оборачиваясь назад, он напряженно считал удары сердца прежде, чем небесное светило наконец-то скроется из виду! Очень уж боялся Орлов, что на фоне багрового диска, прячущегося в море, турки различат приземистые силуэты казачьих стругов – пусть даже столь невысоких бортами.

И вот тогда жди беды…

Но – Господь миловал. Та часть казачьей флотилии, что зашла в тыл туркам со стороны небесного светила, до самого заката держалась на почтительном расстоянии от мавны. При этом солнце неизменно слепило османских моряков, смотрящих в ту сторону моря, где укрылись от них казаки... И лишь в самый миг заката турки могли бы разглядеть донцов – но не разглядели.

И тогда приободрившийся характерник, ведущий свой струг во главе казачьей флотилии – и молившийся все то время, покуда солнечный диск погружался в воду! – едва ли не радостно воскликнул:

- А теперь поднажмем, братцы! Устали, знаю – но ветер попутный, и как стемнеет, так сразу поставим паруса!

Невольно заулыбались казаки, теперь уже куда веселее поглядывая в сторону турецкого галеаса. Ну, еще бы! Донцы страшились обстрела корабельных орудий османских топчу, способных прошить струг одним ядром насквозь! Но теперь, когда солнце зашло, и над морем стремительно сгущаются сумерки, все преимущество столь крепко вооруженной мавны теряется перед небольшими, но быстрыми и маневренными стругами. Между прочим, последние имеют большую скорость, чем турецкий галеас; вернее даже сказать – куда большую! Ведь четыре мачты мавны с парусами, как и ее многочисленные гребцы, тянут на деле огромный, нагруженный сверх предела корабль… Но на маленьком легком струге каждый казак также является и гребцом! А уж если еще и мачту поставить, поймав попутный ветер – пусть даже ненадолго…

То с наступлением ночи донцам не составит труда нагнать турецкий корабль!

Приободрился и Семен – чья усталость, уже было легшая на плечи донца гранитной плитой, как-то незаметно развеялась. На мгновение оглянувшись назад, Орлов с удовлетворением отметил – все десять казачьих стругов, отряженных походным атаманом для охоты за мавной, держатся все также кучно.

Словно свора ловчих псов, преследующих секача!

Хотя вернее будет сравнение с волчьей стаей, настигающей добычу в лютую зимнюю стужу – когда волки особенно безжалостны и бесстрашны…

- Ставь паруса! Уключины обмотать тряпками! Самопалы зарядить заранее – но без необходимости на корабле не стрелять!

Лицо есаула, понизившего голос, неожиданно хищно оскалилось:

- Попробуем взять турок в ножи.

…Мавну нагнали быстро, как и ожидалось – еще до полуночи. Да, при сближении с османским судном вновь пришлось спустить паруса – но и на веслах казаки оказались быстрее ворога!

Струг есаула все также держится во главе судовой рати – и теперь казаки характерника уже вплотную приблизились к корме галеаса, старательно работая веслами так, чтобы не было ни единого всплеска…

И все же сердце Семена забилось от волнения столь стремительно