Феодал. Том 2 - Илья Рэд

— Погоди, они не обманут?

— Нет, для них договор священен, но надо продемонстрировать добрые намерения. Люди их истребляли два десятка лет, любой бы проявил осторожность.

— И то верно, — согласился я.

Карлики рассматривали подношения, менялись между собой, пыхтели паром и зачем-то широко раскрывали пасти, демонстрируя длинный ряд зубов, раза в три больше человеческого. Вся эта «ярмарка» закончилась, и нас снова попросили отойти подальше от ручья.

Я, кажется, понял почему. Во время создания стяженя, пароголовый наиболее уязвим к врагам. К тому же он тратит энергию, а слабый зверь в дикой природе — это для остальных сигнал к нападению.

Короче, мы отошли от греха подальше, чтобы не сорвать соглашение. Даже я не стал настаивать на привилегированном статусе. Тут и там послышалось шипение выдуваемого пара, сосредоточенные пигмеи творили чудо, их чаши в буквальном смысле наполнялись золотом.

Лекарства в любых мирах всегда будут востребованным товаром. Пусть стяжень не лечил всё, но как мощное кровоостанавливающее средство в самый раз. К тому же он выводил яды и токсины, улучшал самочувствие и способствовал нормальному сну. После него ты переставал нервничать, расслаблялся.

Однако серьёзные проблемы, вроде выращивания отрубленной конечности или органа, либо запущенную хроническую болезнь он не мог осилить. Всё же это просто отличное средство, а не панацея. Один из инструментов в руках умелого целителя, как и множество других магических ресурсов, поставляемых из Межмирья.

В связи с активным появлением такого количества исцеляющих веществ, Академия целителей поговаривала насчёт создания новой профессии: алхимик-целитель. Пока это ещё на стадии обсуждения, но каждый год открывалось всё больше и больше разведанных миров, и количество ингредиентов неуклонно росло. Нужно было их систематизировать и проводить эксперименты. Обычным целителям заниматься таким некогда.

Так вот, про что это я. Стяжень рано или поздно просочиться в массы за пределы храма и станет более доступным для обывателей. Пока излишки этого лекарства стоили баснословно дорого и приобретались знатью через витязей. Но купцы, ремесленники и простой народ тоже болели и нуждались в действенных лекарствах.

Эти и другие мысли роились у меня в голове, когда мы ссыпали в пустые фляжки одну горсть за другой. Вереница счастливчиков с обновками таяла — пароголовые спешили домой похвастаться перед соплеменниками нарядом, либо острым ножом, а самые хитрые тащили деревянные бруски, чтобы потом наделать из них шкатулок и продавать за местную валюту — зелёные дырявые монетки из странного металла.

Скупщик их принимал по рублю, насколько я помню. Пока Кчхак не ушёл, я окликнул Потапа.

— Слушай, а поинтересуйся по поводу их валюты. Где они добывают для неё металл?

— Хорошо.

Пока он спрашивал, я подумал вот что: без инструментов им, наверное, страсть как сложно работать, даже с таким мягким металлом. Значит, пигмеи ограничены в чеканке монет.

— Он сказал, что может показать, но за это…

— Без разницы, — перебил я, — обещай золотые горы, но чтобы завтра он отвёл нас в то место после обмена.

— Грак-нум хнерра-а кушаварис топ анушрира, — затараторил Новиков, как будто всю жизнь бегал с куском травы в заднице и размахивал копьём.

Я терпеливо ждал и, наконец, получил утвердительный ответ.

— Отлично, тогда завтра на том же месте, — я указал пальцем на плоский камень и развернулся. — Закончишь с ним — догоняй.

Вот так за одну плёвую сделку мы обогатились на внушительную сумму. На встречу пришло пятнадцать пароголовых. Каждый из них «надул» нам порошка на одну порцию.

«Триста тысяч рублей, мама дорогая…»

Да, от такого в горле у любого пересохнет, но я не собирался останавливаться на достигнутом и велел остальным скорчить скорбные обозлённые рожи. А Мефодий для пущего порядка наорал на пойманного в полях беднягу, когда проходили пост. Головастый решительно не понимал, что от него требуется, и плёлся за нами.

— Опять мимо? — спросил разведчик.

Я грустно вздохнул.

— Дикари какие-то, русский язык не понимают…

— Пха-хах, — ехидно рассмеялся важный собеседник. — А мы с ними вообще на всех языках пробовали, кого только ни приглашали. Не по себе ты ношу взял, Черноярский.

— Может, вы и правы, Ваше Превосходительство, но я ещё раз попробую. Разозлили они меня дюже. Вот что думаю — эти-то зашуганные, что возле поселения. Сгоняю-ка я подальше, туда, где их никто не трогал…

Разведчик продолжил улыбаться.

— Да летали мы дальше, деревни у них там. Разницы никакой, сразу говорю.

— Но я всё же проверил бы…

— Тебе, бастард, времени своего не жалко. За врата денежки-то капают, но Абросимов велел во всём тебя поддерживать. Слетаем с вами, так уж и быть.

— Да зачем? — отмахнулся я. — Только отвлекать вас от дел, не надо — не утруждайтесь. Иначе граф мокрого места от меня не оставит за растрату времени личного состава. Сами справимся, с ночёвочкой пойдём. Уму-разуму поучим головастого. Может, сознается гад, когда увидит горящее поселение.

— Да им побоку всё, но как хочешь.

— Мы на пару деньков и с тележками, чтоб порожняком назад не ехать.

— Хорошо, только подпиши вот тут и поясни коротко о сроках.

Я письменно заверил своё отсутствие и отказался от спасательного рейда на пять дней. Мы работали через постоянный незакрывающийся канал врат, потому я не боялся за нашу судьбу.

— Доброй ночи, барон, — попрощался я с аристократом и покинул здание экспедиционного корпуса.

Свободно выдохнули мы, только когда заперлись у меня в комнате.

— Получилось? — словно не веря произошедшему, спросил меня Кошевой.

Я приставил палец к губам, и все ждали.

— Пока молчком, отпразднуем, когда придёт время. А сейчас ведём себя как будто всё плохо. Обещаю, за мной не постоит.

Да, суммы крутились внушительные, но важнее было не попасть под гнев графа Абросимова и тех, кто за ним стоит. Тут тонкая игра. Я должен оправдать его доверие, и себя не обделить.

Дабы нам и дальше позволяли беспрепятственно обмениваться, надо было кинуть корпусу кость, чтобы Абросимов показал вышестоящим чинам подвижки в этом деле.

На следующий день Ермолай подогнал две наши телеги к вратам.

— Положил, что я просил?

— Да, — кивнул лесоруб, и я похлопал его по плечу.

Мы заехали со всем нашим добром внутрь, забрали заготовленные Чжэном подарки и покатили к ручью. Китаец продал нам хлам втридорога и довольный, что слон, побежал