Могильщик. Шёпот костей - Геннадий Алексеевич Башунов

Вот уж действительно кому наплевать могильщик ты или свинопас. Деньги на бочку и никаких проблем.

– Пойдёт, – кивнул могильщик.

Шлюха сально улыбнулась и поднялась с гальки. Она продолжала улыбаться всё время, пока они шли до трактира. Кажется, она даже гордилась таким клиентом. «Ничего не напоминает, а, могильщик?», – всю дорогу билась в голове Велиона мысль.

Когда они вошли в помещение трактира, то застали только спящего под столом в луже собственной рвоты Кермега. Четверо других куда-то ушли. Карпре, оказывается, забился в самый дальний угол и тоже спал в неестественной позе – сидя на скамье, упёршись лбом в стену.

Велион выспросил у трактирщика, на вид беспробудного пьяницы, где можно переночевать. Тот за половый уступил могильщику свою комнату, прилегающую к внутреннему двору.

Когда Велион уже оказались наполовину раздет, он услышал взрыв пьяного смеха и различил фальшивые женские стоны. Он выглянул в окно и увидел остальных могильщиков, которые, видимо, по очереди трахали во внутреннем дворе, рядом с кучей конского навоза, трактирную служанку. На лице женщины было выражение полного безразличия к происходящему.

«Пусть я животное, а не человек, – подумал могильщик. – Но кто тогда они? Или разница только в обёртке?»

– У меня есть просьба, – сказал он вслух, начиная раздевать женщину.

– Какая? – томно спросила та.

– Стони, пожалуйста, естественней, чем она. Чтобы обёртка была красивей, – пояснил он, видя непонимание в её глазах.

***

– Завтра в путь! – почти весело гаркнул Карпре и, залпом допив кружку вина, грянул ею о стол.

– В путь! – нестройно заголосили могильщики.

Велион, сидящий отдельно, криво усмехнулся. В путь. Молодцы, не боятся. А чего бояться? Они не трезвеют уже который день. Кажется, они вообще не успевают трезветь – так проще жить. Пить, чтобы не бояться, чтобы не думать о том, что твои дни сочтены. Даже если они выживут в походе за Сердцем Озера, долго всё равно не проживут. Ещё один запой и ещё один могильник – максимум. Может два, но этот сброд обречен в любом случае. В Карпре, этом наркомане, больше жизни, чем в них. Он хотя бы настоящий могильщик, пусть и полный мудак.

Должно быть, прокажённый думал о Велионе так же, когда видел, как тот ежедневно упивается в том трактире. Как пьяно пучит глаза куда-то в темноту. Как…

Нет, всё это уже не важно. Велион поборол галлюцинации, пережил смерть Элаги. И, кто знает, возможно, он попробует показать этому сброду, какого это – быть могильщик, и кто-то из них протянет чуть дольше, чем он предсказывает.

Значит, так тому и быть.

Дверь в таверну неожиданно отворилась, Велион даже вздрогнул от скрипа дверных петель. Все могильщики находились в помещении, служанка тоже бродила где-то здесь, пьяный в дым хозяин валялся за стойкой. Неужели ещё один желающий поучаствовать в походе?

Но в зал вошёл не могильщик. Это был старик, обычный пилигрим или странствующий сказитель. Лысый, бородатый, в ободранной одёжке. И старый. Он остановился в проёме, щуря глаза, чтобы те скорее привыкли к царящей в трактире полутьме. Помещение специально так сильно затемнено – чтобы сидящие в трактире посетители успели рассмотреть вошедшего быстрее, чем тот рассмотрел бы их. Очень полезно для скрывающихся преступников.

– Да ты, старик, кажется, совсем оголодал, – насмешливо сказал Карпре, разглядев вошедшего, – если решил прийти в этот проклятый трактир. Здесь обитают могильщики, старик, беги, пока не поздно.

– Странствия многому меня научили, – медленно произнёс старик. Голос у него был чистым и звонким, молодым. Значит, это странствующий сказочник или бард. – Я знаю, что слухи порой бывают лживы. Особенно – слухи, касающиеся могильщиков.

Карпре расхохотался.

– Ну что ж, входи, – сказал он. – Ты храбрый старик, и мы угостим тебя. Но и ты нас чем-нибудь накормишь, а, старик? Например, историей?

– Можно, – достойно согласился тот, подсаживаясь к могильщикам. У него была прямая спина и ясный, пронзительный взгляд. Настоящий сказочник. Велион был уверен, что такие встречаются только в сказках, которые рассказывают сами сказочники – тощие, ободранные, больные. Даже Кронле смотрелся не так убедительно. – О чём вы хотите историю? – спросил сказитель, накладывая в тарелку еды. – О войне? Древние легенды?

– Расскажи нам о Сердце Озера, – попросил Кермег.

Его глаза сверкали, ноздри раздувались. Кажется, он обрадовался появлению сказителя больше других. Впрочем, ничего удивительного – мальчишке всего шестнадцать лет.

– Почему бы и нет, – усмехнулся Карпре. – Рассказывай о Сердце, старик.

– Сначала еда. Рассказывать с набитым ртом – портить историю. Жующий сказитель выглядит непристойно. Сказитель живёт ради того, чтобы рассказывать, а не зарабатывать на еду. Но и без еды никак, – усмехнулся старик.

– Ешь, – благосклонно сказал проклятый. – А мы пока выпьем.

– Я бы тоже выпил вина.

– Ну так выпей.

– Благодарю.

Сказитель ел и пил неторопливо, хотя наверняка сильно проголодался. На вид ему было под шестьдесят, но руки не тряслись. У него почти не осталось зубов, но он не ронял на бороду крошки и ошмётки еды. Его одежда была старой и оборванной, но довольно аккуратной, конечно, насколько это возможно. Велион наблюдал за ним и чувствовал уважение. В детстве он мечтал стать странствующим сказочником, но был слишком молчалив. Да и судьба уже тогда распорядилась по-другому. Из странствующего сказочника в нём только странствия. Хотя бы наёмным убийцей не стал, и то хорошо…

Наконец старик доел. Он вытер ладонью бороду, поблагодарил. И замолчал, закрыв глаза. Пауза вышла достаточно длинной, Карпре уже начал проявлять нетерпение, но старик, наконец, начал:

– Есть в Лельском озере остров. Когда-то, сотни или даже тысячи лет назад, на этот остров прибыли поселенцы, решившие построить на острове город. Их работа продолжалась долго, целые поколения, но город, наконец, был достроен. Огромный город-порт с десятками кораблей, стоящими у причалов. К этому времени сотни поселенцев превратились в тысячи, а к ним всё продолжали прибывать новые люди со всех краёв материка, и вскоре город занял разросся от берега до берега.

О, это были жирные времена. Рыбацкие лодки возвращались полные рыбой, трюмы купеческих кораблей ломились от товаров…

– А потом грянула война, и всё стало херово, – прервал старика Карпре. – Мне уже надоели эти песенки. Поверь, старик, мы, здесь присутствующие,