Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

Тонкая тёмная ветка вызвала в памяти Вааша этот разговор, и он зацепился за неё взглядом, как за то, что не должен был увидеть. Ветка как ветка. Вааш даже сперва рассердился на себя за то, что обращает внимание на такие глупости. Но настороженность и мнительность заставили его ещё раз обратить внимание на её положение. Ветка почти лежала, словно придавленная чем-то тяжёлым. Слежавшийся ком снега упал сверху?

– Эй, Иллаза, – тихо, почти шёпотом обратился к девушке Вааш. – А у вас тут нет каких-нибудь зверей опасных, что в сугробах живут?

– Да они почти все в сугробах живут, – растерянно ответила девушка, опираясь подбородком на плечо Ссадаши. – А есть те, кто прям поверх них спит.

– Да? – недовольно протянул Вааш. Он явно с неодобрением отнёсся к привычке спать на снегу.

– Да, папа рассказывал про изменчивого снежника, – с энтузиазмом ответила девушка. Видимо, её угнетало молчание. – Он большой, очень быстрый и подвижный и прячется в сугробах. Я слышала, как папа братьям рассказывал, что суставы у него очень гибкие и лапы ему выворачивать бесполезно. И он очень осторожный, поэтому поймать его тяжело. У него очень тёплая шкура, так что он желанная добыча. Но большие отряды охотников он обходит стороной, а маленькими отрядами мы не охотимся. И ещё он снегом пахнет.

– Снегом? – Вааш опять принюхался. Крепко пахло свежестью. Он оглянулся на сугробы, но поверхность у них продолжала оставаться ровной, без надломов. Изнутри наружу явно никто не рвался. – Ссадаши, поторопись. Или отдай девочку мне и ползи налегке.

Ссадаши недовольно зашипел, и его хвост стал извиваться быстрее. Вааш упорствовать не стал и пополз следом, продолжая бдительно осматриваться.

Когда он оглянулся на сугробы в следующий раз, они лежали в четверти сажени от деревьев, где располагались ранее. Вааш почувствовал горячее дыхание опасности. Неужели сугробы действительно передвинулись, или это ракурс такой? Надломов на их поверхности по-прежнему не было.

– Ссадаши, – тихо прошептал Вааш, – ты не расслабляйся, хорошо?

Юный наагалей вопросительно посмотрел на него и беглым взглядом окинул лес. Над кронами взметнулась ещё одна совушка.

– Никогда так много совушек за раз не видела, – поражённо выдохнула Иллаза.

Вааш обернулся в очередной раз и замер. Сугроб не успел закрыть блекло-голубые глаза, и некоторое время они с Ваашем смотрели друг на друга.

– Ссадаши, – напряжённо протянул Вааш.

Видимо, звук голоса послужил своего рода сигналом. «Сугроб» сорвался с места так стремительно, что Вааш успел увидеть только столб взметнувшегося снега, а в следующий момент ему в грудь врезалось нечто очень тяжелое. Наг едва смог устоять на хвосте. Почувствовав тёплое дуновение, мужчина выбросил вперёд руку и успел перехватить неведомую тварь за горло до того, как та вцепилась ему в плечо. Острые когти чиркнули его по хвосту, но впиться не успели. Вааш мощным толчком отбросил от себя зверя.

Тот плюхнулся в снег и неспешно поднялся, словно позволяя полюбоваться на себя. Изменчивый снежник вполне соответствовал своему названию. Вааш, когда они ещё были на корабле в тёплых водах Дейдеро, видел большого ската. Снежник был чем-то похож на него. Широкая спина, напоминающая распахнутый плащ, с выступающими бугорками позвоночника, длинные лапы, увенчанные гибкими пальцами с когтями. Пальцы выглядели настолько по-человечески, что накатывала оторопь. Голова была круглой, с лопушками приплюснутых ушей по бокам, а пасть широкой, лягушачьей, с внушительным набором ослепительно белых клыков. А вот шерсть даже не была похожа на шерсть. Зверь казался облачённым в снег, но Вааш успел почувствовать упругую мягкость этого покрова, так отличающуюся от хрусткости снега.

Снежник осторожно переступил вбок и прямо на глазах начал вытягиваться. Спина его стала уже, тело длиннее и плотнее, а голова вытянулась, став невероятно похожей на волчью. В целом зверь стал похож на весьма крупного волка без хвоста.

– Что-то мне кажется, что лапы ему не то что выворачивать, ломать бесполезно, – поражённо выдохнул Вааш.

Ссадаши молча опустил Иллазу на снег и задвинул за свою спину. Перепуганная девчонка с ужасом смотрела на кошмар и желанную добычу почти всех зайзишарцев.

– Папа говорил, что они только стаей ходят, – едва слышно пробормотала нагиня.

Вааш бросил быстрый взгляд на оставшиеся сугробы и обнаружил, что их нет на прежнем месте.

– Вон, – Ссадаши коротко кивнул, и Вааш, на мгновение оторвав взгляд от напавшего на него снежника, увидел за деревьями три снежных холма.

– Так, тебе один, мне три, – распорядился Вааш.

Ссадаши не стал спорить.

Снежник перед ними повёл головой, словно принюхиваясь. Казалось, он сомневался, что стоит нападать. Но добыча была хоть и опасной, но знакомой. Здесь вся добыча опасная. Поэтому снежник напружинился и прыгнул, нацеливаясь на хвост Вааша. Вааш не стал отдёргивать конечность, позволив зверю опуститься сверху, и, крепко обвив его, сжал. По лесу и до самых гор прокатился возмущённый рёв, больше похожий по звуку на сходящую по склону лавину.

Этот рёв послужил сигналом, и замершие за деревьями снежники бросились в атаку. Почувствовав в Ссадаши и Иллазе более слабых противников, они метнулись к ним, на ходу принимая другие очертания, став отчасти похожими на кошку, тощего медведя и ещё одного волка.

Кошку, подоспевшую первой, Ссадаши просто отшвырнул хвостом, решив разобраться сперва с медведем, который был самым крупным. Выскочив навстречу не ожидавшему этого животному, Ссадаши издал леденящее душу шипение и вцепился зверю в шею под челюстью. Пальцы с готовностью утонули в мехе, когти вошли в очень горячую плоть, но снежник даже не вздрогнул от боли. Шея его деформировалась, удлиняясь, и Ссадаши пришлось отступить, уклоняясь от встречи с острыми зубами. Иллаза дико завизжала, и наагалей, обернувшись, едва успел перехватить распластавшегося в прыжке волка.

Обвив его хвостом, наагалей со всей силы приложил зверя о снег. Голова того легко вмялась в плечи, деформировалась и вытянулась в треугольную змеиную голову. Парень отбросил снежника и обвёл всех зверей взглядом.

Выглядели они потрёпанно, но вмятины на теле уже расправлялись, и Ссадаши почувствовал растерянность. Вааш продолжал душить своего волка, но без видимого успеха. Тот легко мялся и стремился просто вытечь из его хвоста.

– Эй, принцесса, – окликнул Ссадаши дрожащую девушку, – а твой отец не говорил, как их убивать?

– Н-нет, – всхлипывая, ответила