Перегрины. Правда за горизонтом - Василий Кленин

class="p1">… Портойи и макатийцы потрясенно смотрели на нежданных гостей. Похоже, Кентерканий был прав. Может, не во всем, но перед ними точно были не чудовища. Но представить себе, что такое могли соорудить простые смертные люди, они не могли. Неужели и впрямь великие предки пришли на ковчегах из загробного мира? Зачем? Забрать их к себе? Или на самом деле, они все утонули во время хуракана и приплыли к предкам в их посмертные воды?

С высоты ковчега упала толстая веревка. Все испуганно вздрогнули, не понимая, что это значит. Первым очнулся Мартинуа. Схватив конец, он ловко подтянул гвемину к ковчегу, а затем примотал веревку к средней поперечине. Над бортом огромного судна появился человек, который, старательно улыбаясь, приглашающе манил рукой.

– Зовёт… – испуганно прошептала Гуильда.

– А чего терять! – воскликнул Альдабад. Борт ковчега был в аккурат на уровне его головы. Он ухватился за него руками, подтянулся и запрыгнул наверх. Почти сразу за ним устремился Нефрим. Вдвоем они втянули на ковчег всех остальных. Беглецы сжались в кучу и начали испуганно осматриваться. Судно имело шагов сорок в длину, а то и больше. И в ширину явно больше десяти шагов.

– Таких деревьев не бывает, – поедал глазами ковчег Мелид. – Они построили его из многих и многих отдельных кусков. Но как?

По бокам прямо в бортах судна было множество отверстий, в которые были просунуты десятки весел – длинных, намного больше человеческого роста. Посередине же был пол из досок. В самом центре из пола росло толстенное бревно – на нем-то и крепился парус. То самое брюхо кита. Мартинуа восторженно смотрел на удивительную циновку паруса: такую плотную и такую цельную, что она, скорее, казалась кожей.

Альдабад же с Нефримом больше глазели на людей. Их здесь было множество: то ли сорок, то ли пятьдесят. Кто сидел на лавках гребцов, кто стоял на досках, один даже залез по бревну наверх. Все до ужаса светлокожие, светловолосые. На каждом была плетеная одежда тончайшей выделки. Причем не юбки, а как бы по юбке на каждую отдельную ногу. И тела тоже были обтянуты плетеными накидками: вокруг всего туловища и вокруг рук. Только голова торчала. А некоторые – Нефрим аж задохнулся – некоторые были в таких же накидках, но как бы из рыбьей чешуи. Чужаки двигались, и бывший ангустиклавий по звуку узнал железо. Железные гибкие накидки! Не кожаные панцири с нашитыми бляхами, а накидки, словно сплетенные из железных волокон. Они полностью обнимали тело и двигались вместе с ним. Как такое возможно?! Почти на всех были железные шлемы. Тоже не шапки с нашитыми пластинами, а целиком железные. Железа вообще было столько, что глазам становилось больно смотреть на эту роскошь! Железные копья, длинные железные мечи, ножи – ферротам и не снилось столько!

А прямо перед беглецами вырос самый богатый из чужаков: со шлемом, прикрывавшим еше и щеки, и часть лица, с сияющей железной накидкой и железными пластинами на руках и ногах. На его поясе висел меч в богато украшенном чехле…

…Хрогерт вышел к дикарям. Свободные от работы на змее ландоуды сгрудились за его спиной полукругом. Незнакомцы и впрямь казались необычными. Больше всего моряков привлек косматый воин. Он был светел, почти как и они сами. Длинные волосы и бороду он заплетал во множество косичек.

– Такой здоровый, а еще никого не убил, – посмеивались воины, которым и самим не мешало бы побриться.

Второй был еще здоровее, и такой темнокожий, каких Хрогерту никогда видеть не доводилось. Волосы его были курчавыми и короткими, равно как и густая борода. Но главное – у него было железное копье, единственное из всех. «Поправочка: единственное железное копье к востоку от земли ландоудов», – добавил он сам себе.

Остальная четверка – явные дикари. В меру смуглые, мужчины – почти безбородые. Можно было бы смело дарить их сердца Новым богам. Если бы не странная лодка. И не копье. Нет. Сначала надо всё о них узнать! Не зря же он затащил два змея в такие дальние дали!

– Приветствую вас, незнакомцы! – медленно заговорил он, широко раскинув безоружные руки и улыбаясь. – Я – Хрогерт, и я рад видеть вас на своем морском змее! Расскажите, кто же вы такие?

Красноречие утекло в пустоту. Дикари явно не поняли ни одного слова. По счастью, второй змей уже прицепился кошками к борту и на палубу спрыгнул Гуннольфр.

– Где тебя носит? – ворчливо окрикнул он второго Хозяина. – Эти балбесы на ландоудском ни слова не понимают!

– А с чего бы им? – хмыкнул в ответ Гуннольфр. – Ты ведь не хуже меня понимаешь, как далеко мы забрались.

Он повернулся к чужакам, кивнул им с улыбкой и забубнил на языке набеингов. Но пришлые только хмурились, не понимая.

– Этого и следовало ожидать, – хмыкнул Хозяин. – Эти ребята явно не набеинги. Надо их послушать, может, тогда мне станет ясно, как с ними разговаривать.

Он ткнул себя кулаком в грудь и громко раздельно сказал:

– Гуннольфр! – а потом вытянул эту же руку и требовательно указал пальцем на каждого из пришлой шестерки…

…Валетей был разочарован и обрадован одновременно. Увы, это точно были не их благословенные предки. Ибо говорили они на совершенно тарабарском языке. Но, с другой стороны, – значит, они все живы! И перед ними просто какой-то новый народ. Удивительный, мудрый и могучий. Сейчас перед ними были два предводителя, а то и правителя этого народа. Валетей определил их безошибочно. Первый – светловолосый и коренастый – широко улыбался, но Протит как-то не очень-то верил этой улыбке. Зато второй – смуглый и высокий – понравился ему сразу. Второй громко назвал себя. Гуноф или как-то так. И жестом спросил их имена. Первые начали называть себя по очереди.

Предводители внимательно слушали. Особый интерес они проявили, когда услышали имена Альдабада и Мартинуа. После темный предводитель обвел ладонью всех шестерых и снова вопросительно ткнул пальцем.

– Кто мы такие? – догадался Нефрим. Оглянулся на своих, пожал плечами: – Мы – Первые…

… – Примари? – повторил Гуннольфр слово дикаря. – Первые? Главные? Хрогерт, наверное… Хотя, постой, мне нужно убедиться. Надо еще их послушать.

Он задумался. А потом спросил, тщательно подбирая слова:

– Квибо… Убе… Домум эст? Эст домум?

Дикари внимательно вслушивались в вопрос, пока наконец самый старший не заулыбался, явно понимая, что ему говорят.

– Дуомо?