Перегрины. Правда за горизонтом - Василий Кленин

возвращении спустить с нерадивых три шкуры, ангустиклавий подхватил сетку с тыковками для воды, почти пустыми, и легким шагом устремился к ручью. Разумеется, не напрямую, а через центр селения. Здесь всегда толчея, особенно, у общих костров для приготовления еды. Так легко увидеть ее, пробегающую мимо, улыбнуться ей и двинуться дальше. Она, разумеется, поймет по сетке, куда он идет и легко придумает повод пойти к роднику. А там уже можно и парой слов перекинуться, слегка коснуться ее плеча, руки…

Не стройте планы, люди! Ибо ЙаЙа всегда не прочь над ними посмеяться!

Но чтобы так изощренно!

Нефрим еще не дошел до ручья, когда увидел, как в Инхено с широкой Гуайяны вошло каноэ. Конечно, для возвращения рыбаков рановато, но что удивительного в обычном каноэ на ручье? А то, что за ним было еще одно. И еще.

Ангустиклавий бросил сетку на землю и потрясенно считал всё новые и новые каноэ, появляющиеся из-за нависающих лесных зарослей. Пять. Восемь. Десять…Четырнадцать небольших по меркам Порто Рикто каноэ уверенно шли к поселению. Зрелище было величественное. И даже могло показаться пугающим, но Нефрим разглядел впереди каноэ с белым крашенным известью носом – значит, впереди идут свои.

Но остальные кто? Было еще слишком далеко, чтобы разглядеть детали. Мехено ждал, нервно покусывая губу. Он даже не замечал, что вокруг собирается народ. Все завороженно смотрели на приближающийся караван. Вскоре стало видно, что каноэ забиты битком: мужчинами, женщинами, детьми. Причем в каждом – не более трех-четырех взрослых, зато все пустоты завалены мешками, связками, горшками, сетками, клетками…

«Что это? – замерло сердце Нефрима. – Неужели война уже добралась до портойев, и это беженцы?».

В груди заныло. Страх за свою родину сдавил сердце. Но всё же способность рассуждать не оставила Мехено. Ферротам даже для того, чтобы напасть на Вададли, надо еще пройти Папаникей. Но даже, если и Летапика и столица пали, портойям есть куда бежать. Ведь именно на этот случай Совет придумал Гранум и заселил мелкие островки Севера, чтобы от одного удара врага не погиб весь народ портойев. Если бы беженцы приплыли сюда, это могло означать лишь то, что ферроты прошли всю державу до самой Суалиги. А этого сделать за такой короткий срок невозможно. В Пусабане только дней 10–12 назад как смогли узнать о поражении на Папаникее. Войска «железных» разбросаны, часть их – на Теранове воюет. Даже, если владыка решил сразу устроить поход – он пока только разослал вестников и собирает силы.

– Да кто же это?! – в сердцах выдохнул ангустиклавий, сжимая кулаки. Окружающие покосились на него, но ответить на вопрос не мог никто.

А каноэ меж тем подтягивались к поселению, но ни одно из них к берегу не приставало. От скопления первым отделилось каноэ покрупнее. Четыре гребца мягко подвели его к берегу, повернули боком. Двое крепких буроволосых мужчин выскочили на песок и подали руки женщине, сидевшей по центру. Нефрим вгляделся в высокую незнакомку с копной ячменных волос, стянутых в тугой хвост на затылке, и узнал ее!

– Прецилья! – вот кого-кого, а главу семьи Луксусов он здесь не ожидал увидеть. Но это точно была она.

Меж тем, остальные каноэ, словно по команде, двинулись к берегу. Весело галдя, мужчины, женщины, дети, загружались тюками и выпрыгивали на берег. Рослая глава семьи спокойно возвышалась над этим, как скала посреди водоворота. Прецилья не утруждала себя переноской тюков и прочих грузов. Единственной тяжестью был младенец на ее руках.

«Младенец? – удивился Мехено. – У вдовой женщины без мужа?».

Тем временем Прецилья без труда разглядела в толпе здоровяка ангустиклавия и направилась к нему.

– Вижу, ты удивлен, Мехено, – улыбнулась она и возвысила голос, обращаясь ко всем собравшимся. – Радуйтесь, братья и сестры! Совет державы портойев не оставил вас без внимания и заботы! На Порто Рикто теперь тоже начнется нормальная жизнь! По решению Совета к вам переселяется семья Луксусов. И вместе мы начнем здесь жить так, как жили всегда!

Эти слова женщина сказал громко, но потом обратилась к Нефриму.

– Ангустиклавий, не мог бы ты сходить за младшим Протитом? Как я понимаю, здесь он всем заправляет, – не то утвердительно, не то вопросительно высказалась она. – Моей семье необходимо место для того, чтобы начать обустраиваться. Мы не хотели бы случайно кого-нибудь ущемить. Кроме того, мне есть что сказать вам обоим. И спросить тоже.

Нефрим молча кивнул и широко зашагал вверх по склону. Протит предсказуемо отирался около тренировочной площадки. Лубок из коры ему уже сказали снять, но Валетей по привычке прижимал пострадавшую руку к груди. Узнав новости, он округлил глаза и коротко бросил: «Побежали!». И правда побежал – без кряхтенья, одинаково размахивая обеими руками.

На берегу пришлые ара уже сооружали временный легкий навес, под которым земля была устлана циновками. Прецилья сидела в тени среди мягких тюфяков и кормила младенца. Бледно-розовый – чересчур бледный! – малыш энергично мял титьку матери, невзирая на высокий статус своей родительницы.

Не прекращая кормления, глава Луксусов пригласила гостей присесть.

– Нам надо многое обсудить, – сразу перешла она к делу. – В Портойе многое случилось.

– Мы знаем, – кивнул Протит. – Сюда уже приехал мой брат. Он был и в Макати, и в Летапике, когда напали ферроты. Их войско разбито, а из Рефигии Ультимы собираются отправить воинов, чтобы поддержать «детей»…

– Это не так, – оборвала его женщина. – Да, война была и закончилась так, как ты говоришь. Но остальное неверно. Никто из сынов Портойи не будет умирать за чужую землю. Главное, что случилось у нас, – скончался Сервий Клавдион. ЙаЙа забрал почтенного старца к себе, когда мы так в нем нуждались. И буду честна – Совет растерялся, оставшись без его поддержки. Чем и воспользовался глава Принципов. Корвал попытался захватить власть в Рефигии. Посягнуть на незыблемые принципы нашей державы!

Нефрим и Валетей потеряли дар речи. А Прецилья говорила дальше, всё более возвышенно, словно благостный на молитве.

– По счастью, не все забыли заветы Бессмертного, – вещала она. – Совет собрался и пресек самовольные действия Корвала. Семья Принципов лишилась права на духо за столом Совета. Изменник дожидался смерти Клавдиона, чтобы принести зло державе. Но мы снова вместе, и держава будет крепко стоять на вековых законах. На семье и вере в ЙаЙа.

– Прости меня, но что с помощью летапикцам? – оборвал речь Валетей.

– Ее не будет.