(Не)Мой (Не)Моя - Оливия Лейк

этого?!), бог не обделил умом и сделал меня чуть краше обезьяны; учеба давалась легко, друзей полно, внимание женской половины хоть отбавляй! У меня был двоюродный брат, с которым мы стали лучшими друзьями, поверенными всех тайн и сильным бизнес-тандемом. У меня не было детских травм, мне никогда не требовалось заслуживать чью-то любовь, все само плыло в руки, без особого напряга. Я никогда не был примажоренным моральным уродом, но и благодарным вселенной за свою сырно-масловую жизнь тоже. Делало ли меня это плохим человеком? Недостойным баловнем судьбы? Наверное, нет. Но урок она мне отвесила знатный… Показала, что размениваясь на пустое, можно оказаться без главного. И это главное больше не окажется у тебя в руках, не приплывет в них на слепой удаче: синица в ладонях оказалась жар-птицей высоко в небе.

Я относительно легко завоевал любовь Яны и также просто отказался от нее. Теперь она практически недосягаема для меня. Практически…

— Мирослав Константинович, — робкие стук секретарши, — к вам некий Алексей Боковой. Просит о встречи.

Я нахмурился: в одном предложении Леха и просит стоять не могло, хотя…

— Пусть заходит, — обреченно кивнул. Сейчас начнет прессовать меня насчет пятницы.

— А ничего у тебя секретарша, — посмотрел на дверь, за которой скрылась новенькая. Теперь ясно — симпатичная мордашка заставила быть милым. — Или она секретутка? — подмигнул мне, изображая языком отсос. Придурок.

— Кончай зубоскалить. Почему не позвонил?

— Лично зайти хотел, — улыбнулся, разваливаясь на моем диване и закидывая ноги на деревянный столик.

— Лапы убрал, — сложил руки на груди. И вот это чудо — крестный моей дочери, мда. Нравственный ориентир. — Ты когда заходил ко мне в последний раз, мой секретарь через семь месяцев в декрет ушла, — напомнил этому членистоногому крабу о его похождениях.

— Эта тоже симпатичная, — призывно закусил губу, глядя на дверь. — Воу-воу-воу! — завыл показательно.

— Даже не думай, — показал ему кулак и усмехнулся. Что-что, а рассмешить Леха умел. — Как Таисия? Когда рожаете?

— Она рожает, — возразил отчего-то. — Не я же беременный.

Я нахмурился. Как-то привык говорить именно так.

— Слушай, Мир, не хочу о себе, — реально убрал ноги. — Давай о тебе. Мужики жалуются на тебя, — покачал головой.

— Отъебись, а, — была бы метла, погнал бы Леху ею из кабинета.

— Я тебя понял, когда ты женился рано, — затянул старую песню, — я даже не возражал, когда быстро женился второй раз. Ну там хотя бы понятно, — и показал на себе, насколько хороши у Яны сиськи.

— Заткнись.

Это мои сиськи! Были.

— Извиняй, — поднял вверх руки, — думал, теперь можно Яночку обсудить и ее внешние достоинства.

— Нельзя, — огрызнулся. — Или заткнись или пиздану ботинком.

— Ладно-ладно, — поднялся и сел напротив меня. — Ты почему затворником стал? Самец ты мой, моногамный.

Я только вздохнул тяжело. Да не хочу я! Просто не хочу! Ничего. Ни баб, ни тусовок, ни рок-н-ролла.

— В пятницу у нас покер, ну? — вплеснул руками. — Раз в квартал играем. Я специально в твой Петербург приехал! У нас же клуб страдающих мужиков, одиноких и несчастных.

— Охуевшей бабки внуков у нас клуб, — вяло возразил. Ну да, кругом одни брошенки в брюках. Только этот чего жаловался?! У него молоденькая жена скоро родит. Что за настрой? — Я сегодня улетаю в Москву, и ты к жене проваливай.

Святослав сегодня прилетал туда: у нас сделка с Самойловым при посредничестве больших бюджетных средств. Очень важная история.

— В пятницу вечером будешь? — упоминание дома и жены Леха проигнорировал.

Я нехотя кивнул. Конечно, буду! В субботу у Яны день рождения — тридцать три года.

— Ну вот и хорошо.

Я действительно вернулся в город к вечеру, а в аэропорту меня встретил Рус Загоев. Я не понимал, чего они доколупались: будто бы я суицидник, которого никак нельзя одного оставлять. Рома с матерью всю неделю: Яна разрешила даже взять Губика — меня нет, куда его? Николь в летнем танцевальном лагере — увлеклась хореографией и акробатикой. В детстве на гимнастику ходила, но к девяти годам перегорела, зато навыки не полностью растеряла и сейчас могла колесо без рук делать. Она нашла новое увлечение, появились подруги по секции и желание расти над собой. У нее круто получалось, даже Ромка вместе с ней танцевал. Про Губика вообще молчу: тот за любой кипишь, кроме голодовки.

Да, я реально один сегодня.

В клубе у Руслана мужики собрались поиграть в покер. Сигары, кальян, коньяк, карты и деньги. Поскольку все свои и никто не ставил цели заработать — выше ста тысяч ставки не поднимались.

— Каре на валетах, — я вскрылся и достал из футляра сигару. Я вообще бросил курить, но иногда хочется: эстетика, тонкий аромат, интересный вкус, не то что обычные сигареты.

— Да что такое! — выругался Эрик. Он так и не женился, увы. Кто-то слил его кутеж в социальные сети: невеста увидела и отменила свадьбу. Ему не везло ни в картах ни в любви. — Непруха, — схватился за голову.

Он хороший юрист, головастый, цепкий, наглый и хитрый, но страсть к женщинам сгубила его. Бывшая невеста дочь одного нашего партнера, и меня просили уволить его: хотели перекрыть кислород мужику по полной. Теперь Эрику несладко, но тем лучше будет стараться для Нагорных: если надумает предать нас или как-то иначе навредить, то ему в этом городе больше руки не подадут. Да, пороки нужно держать в узде, иначе вилы.

— Мужики, я пропущу, — поднялся и забрал со стола телефон, — пойду, подышу, накурили капец.

— Я с тобой, — Руслан поднялся следом за мной.

Было еще не поздно, ночь теплая и светлая. Мы вышли через запасной ход в одну из подворотен старого города: здесь даже пахло иначе, как во времена моей молодости с пацанскими стрелками, с битой в багажнике, с разбитыми кулаками и бесшабашной звенящей юностью. Я не скучал по тому времени, но иногда вспоминал с улыбкой. Много с той поры воды утекло, и ошибок тоже было много. Если бы мог, что изменил бы? Хм… С одной стороны ощущал себя закаленным: удержал бизнес и начал работать на полную легализацию; с Ликой развязался окончательно и бесповоротно. Смог стать отцом своим детям не только в качестве галочки в графе свидетельства о рождении. С другой, все не так радужно. Я вспомнил, что такое ревность: в браке Яна не давала поводов, она была идеальной спутницей, а потом… суп с котом, точнее, со мной. Видел, как моя женщина стала чужой. Пережил боль и потерю, которую осознал далеко не сразу. И все-таки я все еще дышал. Я стал старше на год. Яна тоже