Напарник обмену и возврату не подлежит - Лена Тулинова

– Он появился?

– Он появляется всегда неожиданно.

– Скажите честно, вы хотите научиться с ним ладить и существовать с ним мирно – или избавиться от него? – спросила Леона Аурелия. – Потому что, видите ли, если вы в нём нуждаетесь, если он помогает вам социализироваться и пережить травму…

– Кама Нетте-Дженца, можно, я буду честной? Я уже пережила травму. Я не боюсь, что подведу товарищей или где-то сорвусь. У меня есть некоторые проблемы, но они решаемы, и достаточно быстро. И главное для меня средство – это погрузиться в работу, быть полезной людям, быть может, кому-то помочь избежать той же боли и тех же травм… Или просто кого-то спасти. Я свою работу знаю и люблю. И хотя плохое там случается чаще, чем хотелось бы, ни за что бы не отказалась от неё. А мой фантом – он мешает мне. Создает ситуации, из-за которых на меня жалуются, лезет под руку, пугает, дразнит. Конечно, я хочу от него избавиться!

– Я вас не хочу излишне обнадёживать, потому что не всех таких воображаемых товарищей легко устранить, но правильная диагностика мне бы помогла, – сказала Нетте-Дженца.

– Мне уже можно вмешаться? – спросил Альтео, но Ферра его решила не слушать, не отвечать ему, игнорировать.

– Я отвечу на все вопросы.

– Сначала немного информации. Бывают воображаемые друзья детства, которые при травмирующих обстоятельствах могут появиться и взрослых. Детское воображение, особенно у мага – вещь достаточно сильная. Бывали случаи, когда, скажем, воображаемая собака становилась настоящей. А не то и какое-нибудь чудовище из кладовки. Есть даже специальные службы по их отлову и развоплощению.

– Я о таком слышала, – сказала Ферра. – Но у меня не тот случай. У меня в детстве никто не воплощался.

– Но кто-то был? – решила уточнить Леона.

– Да был, конечно, и рос вместе с тобой, как старший брат, о котором ты, между прочим, и мечтала! – заявил ди Маджио. – Опомнись, Ника, я тебе нужен!

– У меня было маленькое чудовище под кроватью, как и у многих детишек. Но знаете, я не обладаю слишком сильным воображением.

– Но вы ведь маг, Эрманика.

– Я боевой маг и я полицейский, – сказала Ферра. – Я владею телекинезом, пирокинезом, неплохо беру след по ауре. Но воображать себе друзей, когда вокруг есть настоящие люди?

– То есть настоящие друзья у вас были? – спросила Леона.

– У меня не было воображаемых друзей, – подчеркнула Ферра. – А ещё у меня были замечательные бабушка и дедушка.

– Ха, – прокомментировал Альтео. – Они не могли заменить даже мать, не говоря уже об отце и брате. А я мог быть хотя бы чем-то вроде брата! Так что не надо тут врать…

– Знаете, у меня была семья. Может, не самая дружная. Но она была, – сказала Ферра, изо всех сил не обращая на него внимание. – Мы ведь хотели поговорить ещё и о моей семье, правда? Так вот, у меня было хорошее детство. Особенно когда родители развелись. Мать всё время была на работе, пока не запила, и в доме было тихо. Я читала книги, болтала с друзьями, мы бегали в кино или гуляли по набережной Адалии… Нельзя сказать, чтобы это были беззаботные детство и юность, но точно не плохие.

Леона взглянула на часы.

Ферра поняла, что пора заканчивать и стала перебирать пальцами, чтобы сосредоточиться. На этот раз ни одно сочленение маг-ортезов не скрипнуло, не щёлкнуло, просто на удивление.

– И бабушка с дедушкой любили меня, – сказала она. – Наверно, никто больше никогда меня так не любил и не полюбит. Но я не считаю, что у меня ничего впереди нет, я верю, что будет! Но он мне мешает. Альтео.

– Эй, – совсем обиженно протянул ди Маджио.

– Ну что же, Эрманика, хочу подвести небольшой, так сказать, промежуточный итог. У нас с вами всего второе занятие, а мы уже смогли отыскать кое-что положительное, – сказала Леона. – В любом случае, я вижу, что вы не считаете свою жизнь кромешным адом и помните что-то светлое.

– У меня нет депрессии, я уже пережила её, – пожав плечами, сказала Ферра. – Если честно, я не считаю себя больной. Мне бы только избавиться от назойливого… товарища. Понимаете? Тогда останется избавиться разве что от парочки мелких досадных фобий, или как они там еще называются? Мании?

– Мы с вами можем называть их расстройствами, – мягко ответила Леона, плавно изображая рукой что-то не слишком определённое, какие-то колебания. – И мы не будем избавляться, мы будем над ними работать. Хочу уточнить, вы считаете вашего воображаемого друга основной проблемой того, что шеф Солто не хочет допускать вас к работе?

– Конечно. Это из-за Альтео мне грозит судебное разбирательство. Из-за него шеф косо смотрит…

– Подумаешь, – сказал ди Маджио. – Я много на кого косо смотрю.

– А ещё вы полагаете, что он причина вашего одиночества. Так, Эрманика?

– Да, это так. До того, как… до теракта у меня были парни. А сейчас я и пригласить кого-то боюсь. Даже если Альтео будет молчать, что вряд ли, он может ещё и подглядывать, а это…

– Да ты и не пробовала никого приводить! – рассердился Альтео и принялся расхаживать по кабинету, размахивая руками.

Это было бы забавно, если б Ферре уже не надоело. Вечно он кривляется!

– Поняла вас, – кивнула Леона. – Что ж… Я попрошу у вас разрешения, Эрманика!

– Какое разрешение? – спросил ди Маджио.

– Какое разрешение, кама Нетте-Дженца? – повторила за ним Ферра.

– Привести на следующую нашу встречу одного специалиста. Это медиум, – сказала Леона Аурелия. – Возможно, он нам что-нибудь посоветует.

ГЛАВА 5. Дело (вроде бы) продвинулось

Путь от кабинета психологической помощи до рабочего места был недолгий: из одного крыла здания в другое, минуя холл, в котором частенько сновали как гражданские, так и полицейские. Это место в прошлом году пострадало от взрыва гранаты. Здесь накрыло защиту участка. А одно из больших рабочих помещений до сих пор оставалось закрытым. Это был мемориал. Мимо него Ферра всегда старалась прошмыгнуть как можно быстрее.

Но сегодня незнакомый патрульный окликнул её именно здесь. Мужчина лет тридцати, довольно