Напарник обмену и возврату не подлежит - Лена Тулинова

– Почему вы не предупредили о свидетеле заранее? – нахмурился обвинитель.

– Приберегли на сладкое, – пробормотал Везунчик, но услышали его только Ферра и Чезаре.

– Вы сами всё видите, – с упрёком сказал адвокат. – Это очень важный человек, и заявить о его присутствии заранее означает поднять слишком сильную волну.

– Свидетель, назовитесь, – сказал судья.

– Меня зовут Франческо Де Ритта, – обаятельно улыбнулся мужчина в сливочно-белом костюме. – Я представляю интересы синьора Кресченцо Гуисто Альтеридже. У меня есть доказательства, что Орнелла Канова, которая сейчас уже зовётся Орнелла Бруно, что далеко не так красиво звучит – дочь Бенвенуто Канова, а не актёра Эрмеса Бруно.

– Это не относится к делу, – запротестовал обвинитель.

– Ещё как относится, – добродушно сказал Чикко. – Обвинение ведь строится на показаниях юной камы Орнеллы о том, что она, дескать, отрезала кисть руки женщине и подкинула своему якобы отцу, чтобы… что?

– Чтобы вывести его из душевного равновесия, тем самым испортив карьеру, – зачитал помощник обвинителя.

– Не слишком ли? Лишать человека, молодую женщину, руки просто из жажды насолить отцу? – мягко спросил Чикко. – А тем временем настоящая виновница и заказчица этого преступления сидит в зале как свидетель. И не получит заслуженного наказания. Я говорю о Лауре Морьяди, в девичестве Канова. Которая нашла своего адвоката взамен каме Джиованни, совершенно случайно кем-то избитой вчера.

– Я протестую, – слабо пискнули и адвокат, и обвинитель.

Ферра тоже протестовала, от всей души. Ну надо же, как ловко всё подтасовали эти Де Ритта, едва поняли, что их дела идут не по запланированному сценарию. Передёрнули карты и снова пытаются выиграть вопреки всему.

– Да, но у разве у камы Морьяди есть мотив? Зачем ей подставлять собственную сестру? – удивлённо вопросил судья.

– Ааа, – протянул с довольным видом Чикко. – Тут, видите ли, лишнее доказательство тому, чья на самом деле дочь эта юная кама Орнелла! Собственную сестру, вы сказали, ваша честь, собственную сестру! В этом и подвох. Ведь наследство Бенвенуто Канова должно кому-то достаться. Почему бы не Лауре? Обидно будет, если денежки уйдут мимо наследницы. А тут всё сразу – и месть, и власть, и наследство.

– В таком случае я бы хотел кое о чём спросить Лауру Морьяди, – вскочил обвинитель. – А потом и вас, кам Де Ритта! Потому что такими обвинениями не кидаются просто так, без поддержки.

Всё остальное произошло очень быстро. Лаура при помощи своих кавалеров поднялась с места и пошла занимать свидетельское место. Капо Де Ритта шёл ей навстречу, явно намереваясь занять место в первом ряду рядом со своими подручными. Один из ребят Лауры схватил женщину за плечи и отшвырнул в сторону и назад, а второй напротив, шагнул наперерез Чикко и распахнул куртку.

– Бомба! – вскричала Ферра в попытке как-то растянуть магическую защиту на себя и друзей, но тут на неё обрушился весь мир и ещё два мужских тела в придачу.

Это Везунчик и Чезаре с двух сторон прикрыли её собой. Тугой кокон силовой защиты сбился, но окутал всех троих. Но что толку? Миг, и всё потонуло в грохоте, дыму и пламени. Здесь нечем было дышать и никак было не уберечься от огня.

«Будешь в раю – позвони мне, ладно?

Позвони мне, как будешь в раю!

Тогда мы будем вместе, как раньше,

О, позвони, позвони мне, как будешь в раю!»

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА 1. Воскресение

Глаза открылись тяжело, словно каждое веко весило тонну. Где-то что-то заунывно попискивало, и ритм был какой-то очень уж однообразный. Перед глазами был незнакомый потолок, довольно-таки высокий, с трещиной на побелке. Трещина изгибалась, будто молния, и упиралась в потолочный светильник. Синеватый свет шёл явно от него. Светильник чуть подмигивал, но попискивал всё-таки явно не он.

Ферра пошевелила губами.

– О, позвони, позвони мне, как будешь в раю, – прошлёпала она ими с огромным трудом.

– Знаешь, в раю нет телефонов. Хотя… я не уверен, что повидал там, за гранью, именно рай, – охотно ответил бодрый и весёлый голос, которого Ферре так не хватало.

– Я так и знала, что ты долго не продержишься, – сказала она. – Явишься. Соскучился?

– Ещё бы, – сказал голос.

Тут Эрманика поняла, что ужасно устала. Зевнула, закрыла глаза. Мысли вяло бродили в тяжёлой голове. Так странно… Она ведь только что проснулась. А что было до того? До пробуждения, до песни?

Она чуть не села – резко, порывисто, потому что вспомнила, и её будто подбросило.

– Взрыв. Был же взрыв!

– Ну да. Там немало людей, говорят, погибло. Сам я не видел, пришёл в себя уже тут.

– Куча людей… Гатто?

– Котёнок точно жив, правда, его сильно потрепало, – успокоил её Альтео. – А вот ты не приходила в сознание уже… Гм… Девять дней, сегодня десятый.

– Десятый… А как же тогда Дженна?

– Дженна, – откликнулся Альтео очень странным тоном. – Бабуля Дженна живёт у твоего друга Луиджи. Она скоро придёт.

– Но она тебя не видела, – Ферра снова закрыла глаза, потому что веки буквально слипались.

– А может, и видела, – сказал Альтео. – Тут есть маленькая часовня, так этой ночью там проводили службу. Кстати, ваш весёлый падре тоже тут был. Так вот, там было много народу, горели свечи, звучали песни… И мне кажется, я на какое-то время стал видимым. А может, и не только. Дженна смотрела прямо на меня, а я какое-то время просто не мог исчезнуть.

– Воскресение, – пробормотала Ферра. – Всё понятно. Пасха! Это всё произошло потому, что в целом мире люди твердят и поют на разные голоса одно и то же: Кристо воскрес. Как там? Resurrexit e mortuis, morte mortem calcavit et entibus in sepulchris vitam donavit… (Смертию смерть поправ и сущим во гробех жизнь даровав).

– Очень даже может быть, – отчего-то смутился Альтео.

– Значит, Дженна в порядке? А Везунчик? Как Везунчик?! Он с нею? Не ранен?

– Везунчику не повезло, – сказал Альтео с сожалением. – Нет-нет, не в смысле, что погиб, он ещё просто не приходил в себя. Совсем. Не как ты. Он в глубокой коме. А ты просто