Рогатый берспредел - Дмитрий Анатольевич Гришанин

пополнения, вернуться в лагерь, довольствуясь лишь системной наградой за уничтоженную нежить. И что ведь самое в этих «пустых» рейдах паршивое: одно из тех двух убежищ, что отвергли наше предложение эвакуации в безопасный лагерь, перестало существовать уже через три примерно часа после нашего ухода от его стен. Упрямцы сгинули, сметенные, вероятно, новой волной нашествия орды нежити, прибывшей на смену разгромленной нами ранее. О сём трагическом происшествии первым прознал наш карточный кудесник Давид. Благодаря возможностям своей специфической техники Зрящий картограф, он как-то смог постфактум по горячим следам вычислить разгром недавно покинутого нами убежища, просто глядя на разложенную на столе карту. А посланные потом по его наводке разведчики, вернувшись, подтвердили трагическую новость.

Еще одним негативным моментом прошедших невезучих дней стало существенное снижение притока живы от алтаря в мой Запас. Еще недавно ежеминутно прибывающие сотни, а порой и тысячи, единиц живы, сократились постепенно до едва заметных десятков. В последние же часы эта немаловажная часть моего дохода и вовсе будто сошла на нет, сделавшись практически незаметной… Объяснение сему досадному феномену лежало на поверхности. В относительно безопасной округе вокруг нашего лагеря все пятиэтажки с тараканами-мутантами стараниями низкоуровневых игроков оказались успешно зачищены. К дальнем же жилым домам, где полезная, измененная системой живность еще водилась, слабаки боялись приблизиться, опасаясь стычки на улице с кровожадными патрулями нежити. Способных же дать нежити отпор провожатых, в виде группы четырехуровневых и выше боевиков, после последнего грандиозного разгрома нашего рейдового отряда в лагере осталось слишком мало. Как уже упоминал ранее, треть высокоуровневых боевиков наших вообще погибла, а чудом выжившие в той отчаянной мясорубке игроки почти все теперь тоже имели ранения различной степени тяжести, и им сейчас было не до рейдов — сами нуждались в восстановлении.

Безнадегу, охватившую было весь наш лагерь после трагической разгрома самых боеспособных сил, слегка взбодрило, конечно, мое твердое обещание, что большая часть наших погибших героев через денек-другой воскреснет на алтаре. Почему я в этом был уверен? Ну, во-первых, я лично неоднократно становился свидетелем такого рода воскрешений еще в Белгородском княжестве, когда почти поголовно истребленное тварями изнанки население княжества вскоре благополучно стало воскресать на очищенных от скверны алтарях. Во-вторых, спустившись через алтарь в свое хранилище, я специально дополнительно провентилировал этот вопрос с Психом. И мудрый наставник подтвердил мою догадку… Так что большинство погибших бойцов точно скоро воскреснет. Наверняка, блин! Однако пока что еще не воскрес ни один из них. И это тоже, сука, сильно напрягает.

Пытаясь компенсировать потери притока жива в Запас из-за кризиса недоступной большинству игроков массовой охоты на тараканов-мутантов, я предложил людям казалось бы беспроигрышную альтернативу: в виде подкинутой еще пару дней назад Страйком идеи с гнусом из канализации. Однако массовая охота в условиях узости пространства канализационных колодцев оказалась невозможной, и спускать вниз на веревке охотников пришлось по очереди. Ныряющие поодиночке в вонючий мрак кишащего гнусом подземелья слабые игроки, оказавшись тет-а-тет с тучами мутировавших комаров и мошек, сами из охотников стремительно превращались в добычу. Прибив, с грехом пополам от силы десяток летучих кровопийц, искусанные бедолаги отчаянно звали на помощь, и дежурившие сверху товарищи тотчас дружно тащили из колодца веревку с едва живым горе-охотником. Далее на аналогичную охоту по очереди оправлялся следующий член команды. Потом последующий… Хуже прочих приходилось, как легко догадаться, последнему члену команды. Потому что вытаскивать его в конце из колодца должны были искусанные ранее товарищи, реакция которых, из-за многочисленных страшно зудящих гематом и неслабой кровопотери, оставляла уже желать лучшего. Такие «последыши» в конце часто извлекались уже в бессознательном состоянии, и чтобы вернуть бедолаг к жизни их порой приходилось даже тащить на лагерный алтарь. В итоге, выхлоп от подобной пародии на охоту порой не окупал затрат, требующихся на последующее лечение жутко искусанных игроков. А после пары случаев, и вовсе закончившихся трагической гибелью низкоуровневых горе-охотников, на моем ноу-хау, оказавшемся, увы, не таким уж и перспективным, и вовсе было решено поставить жирный крест.

Но все вышеозначенные неудачи последних злосчастных дней на самом деле блекли на фоне самой главной лично для меня, роковой трагедии. Недавно выяснилось, блин, что у меня больше нет питомца. Сия жуткая новость открылась мне, как не сложно догадаться, во время посещения хранилища с лагерного алтаря. Псих объяснил, что обратившись на Изнанке к мифическому зверю о помощи — воззвав к нему — я как бы официально признал в тот же миг главенство высшего существа. А поскольку покровитель не может быть одновременно и слугой, сотворившей по моей мольбе портал Зараза перестал в тот же миг моим питомцем. Предвидя подобный исход, мудрые духи системных предметов в момент исполнения моего воззвания дружно стали прощаться с покидающим загон хранилища навсегда бывшим питом своего глупого хозяина. А я ж еще тогда искренне потешался над устроенным Психом с внуками «театром». Глупец. Все же оказалось куда как серьезней. Верный друг и преданный боевой товарищ вдруг навсегда сгинул из моей шальной жизни, а я даже не успел с ним попрощаться… Оно, конечно, головой я понимаю, что у меня просто не было иного выбора. Только с помощью мифического зверя я мог, совершив пресловутый ход конем, перенестись из Изнанки обратно в закрытый Зыбкий мир, оставив с носом врагов, поджидающих меня у единственного доступного выхода в игровую реальность. Головой понимаю, но сердцем до сих пор не смог принять потерю друга.

Потому сижу сейчас, позорно запершись от жестокого мира в своем уютном теплом кабинете второго этажа казармы, пью и по-волчьи вою.

— Эх, Зараза, ну вот с фига ж все у меня без тебя так через жопу-то? — провыл я, с тоской таращась на пенное дно очередного фиг знает какого по счету пивного бокала. Подогнанная пронырой Страйком двухведерная кега крафтового пива во истину оказалась бесконечной. — Эх, был бы ты, бро, по-прежнему со мной, мы б ща как взяли и взлетели! И бущщщ… — Отжатый привычно кранчик мигом по новой наполнил пивной бокал душевным пенным напитком. — Ты б как перданул над этими ублюдками. И нашей любимой ковровой: бздыщ… бздыщ… бздыщ… — наглухо накрыло бы всех этих гадов! Ну за тя, кароче, бро!..

— Муууу?.. — неожиданное, до дрожи знакомое, ответное мычание, ударив прямо в лицо, буквально опрокинуло меня на паркет пола вместе с креслом. Выплеснувшаяся из кружки пена вдруг словно зависла в воздухе, обернувшись через считанные мгновенье густым молочного цвета туманом, затянувшим мигом все пространство моего кабинета.

— Зараза, блин! Че за дурацкие шутки! — огрызнулся я на