Профессор магии на полставки. Том 4 - Георгий Сомхиев

Так что пусть я лучше потрачу ещё немного времени, чем в будущем упущу возможную прибыль. Это же ещё моим потомкам аукаться будет. Навидался я родов, которые получали княжеский титул, а затем спустя пару веков его теряли из-за множества ошибок.

Чтоб этого не случилось, нужна подушка безопасности. Чем больше, тем лучше. В том числе поэтому я собирался превзойти себя наложить на своё поместье мощнейшее зачарование, которое будет работать не просто столетия, а тысячелетия.

Пока что с трудом представляю, как такое вообще возможно. Любое зачарование имеет свойство «изнашиваться». Со временем ослабевают связующие плетения, затем контуры, затем сам конструкт, после чего зачарование начинает работать некорректно, или вовсе исчезает. С этим никто ничего не может поделать. Это как пытаться найти эликсир бессмертия.

Так что задачку я выбрал себе, мягко говоря, трудновыполнимую. С другой стороны, если не ставить перед собой высокие цели, гораздо сложнее развиваться дальше и становиться сильнее. Попросту будет не хватать мотивации.

— Даже во времена, когда жили так называемые древние маги, о подобном и не грезили, — прервал мои мысли Ворон, когда я уже почти доехал до Академии. — То, о чём ты говоришь, даже для меня звучит как невыполнимая задача.

— Значит я буду первооткрывателем, — глухо хмыкнул я сквозь шлем. — Знаешь, до этого тоже никто не верил, что четырнадцатилетний юноша будет зачищать среднеранговые Аномалии. Так что всё бывает в первый раз.

— Ты их зачищал, потому что я с тобой поделился силой, — недовольно буркнул Ворон, всем видом показывая, что хочет остаться правым. — Это другой случай.

— Ну да. Много ли людей в десять лет заключают договор с могущественной сущностью тьмы и выживают, — усмехнулся я, наблюдая за реакцией своего фамильяра. — Просто признай, что всё невозможное порой становится возможным.

— Ты просто ошибка выжившего, — проворчал Ворон, начав топтаться лапками на моём плече. — По-хорошему тебя давно должны были убить, но ты каким-то чудом постоянно вылезаешь сухим из воды. Ещё и сильнее становишься с каждым новым днём.

— Уже не так быстро, как раньше, — покачал я головой. — Когда учишь основы и обучаешься контролю, прогресс всегда виден на лицо. А сейчас, даже постоянно тренируясь, подобного эффекта не замечаешь. Приходится постоянно сталкиваться с кем-то сильным, чтоб сравнить себя нынешнего с собой прошлым.

— Сильного противника себе под стать ещё попробуй найди, — согласился со мной фамильяр. — Два серьёзных противника за полгода маловато будет. Может к Фроловым наведаешься? Они по тебе наверняка «соскучились». Обрадуешь их, а?

— То говоришь, что я веду себя безрассудно, то сам к безрассудству подталкиваешь, — косо посмотрел я на Ворона, останавливая мотоцикл и снимая шлем. — Да тебе друг мой, не угодишь.

— А ты как хотел? — самодовольно каркнул он. — Я натура ветреная, и говорю то, что чувствую. Если моё сердце говорит, что надо пойти и надрать задницу Фроловым, значит оно наверняка того стоит.

— У тебя нет сердца, — подметил я, прекрасно зная, какая дальше последует шутка.

— Ты слишком жесток. Как можно говорить такие слова тому, кто с тобой прошёл сквозь огонь, воду и медные трубы? — саркастично произнёс он. — Я думал ты добрее, а ты вон какой злой.

— Был бы злым, не делился бы дополнительной маной, — хмыкнул я, после чего достал телефон и набрал номер ректора. Не по всей территории же мне искать этих двоих. — А ещё отправил бы тебя искать Ланцова с его таинственным гостем, а не сам бы им звонил. Так что мог бы и поблагодарить, приличия ради.

— Боюсь, я для этого слишком злой и нехороший, — усмехнулся Ворон, прежде чем исчезнуть. Я же к этому моменту нашёл нужный мне контакт и позвонил.

* * *

Таинственный гость, так желавший меня увидеть, сидел на скамейке в парке и неторопясь прикармливал птичек. По сравнению с ним, Ланцов или тот же Яковлев выглядели как двое весьма молодых мужчин.

Старик был очень худым, сморщенным, как изюм. Казалось, что его вообще может унести сильным порывом ветра. Во взгляде при этом чувствовался опыт и мудрость лет. Даже сложно представить, сколько он прожил и пережил на своем веку.

— Вот мы и встретились, сэр, — сказал он на чистом русском, но в голосе слышался британский акцент. — Жаль только, что при таких обстоятельствах. Не желаете присесть? Разговор обещает быть долгим.

— Вы бы сначала представились, сэр, — чуть насмешливо сказал я сложив руки на груди. — Мне же надо понимать, с кем я имею честь разговаривать.

— Разве имена настолько важны для вас, сэр? — неожиданно усмехнулся старик и своей костлявой рукой ещё раз предложил сесть рядом. — Если для вас это так будет важно, то пусть будет Мелетий. Так ко мне в последнее время обращаются люди.

М-да уж. Везёт мне на безумных людей. То Харон, то Белов, теперь ещё этот. Хоть сумасшедший дом открывай и веди учёт больных.

Правда для своей внешности, старик вёл себя чересчур бодро. На иллюзию это непохоже. Может зелья какие-то принимает, которые помогают держать себя в тонусе? Это было бы вполне логично. Да и раз прожил до такого возраста, то значит был как минимум сильным магом.

— Моё имя вы и так должны знать, так что представляться не буду, — с этими словами я подсел рядом со стариком. — Так что вам от меня понадобилось, раз вы захотели со мной встретиться?

— В непростое время мы живём. Молодёжь совсем другая пошла, — покачал головой старик. Складывалось впечатление, что он специально тянул время, чтобы позлить меня. — Если я сразу перейду к делу, вы вряд ли сможете понять мою просьбу, сэр. Она вас как минимум озадачит.

— Пока вы её не расскажете, мы этого наверняка не узнаем, — покачал я головой. — Так ради чего вы хотели меня видеть?

— Раз уж вы так настаиваете, молодой человек, то скажу, — наконец перешёл к делу старик, и к моему лёгкому удивлению, первым поставил звуковой барьер. Причём сделал это виртуозно и непринуждённо, взмахом одной руки, чтобы не отводить своего взгляда от птичек. Что-что, а чужой опыт в