Кот по имени Семён Семёнович Горбунков - Ольга Станиславовна Назарова

Короче, козёл ушел в себя и вернуться собирался нескоро.

— Ну, и ладно… Стоит себе, никому не мешает. Да и вообще, он на людей не нападает, животных не трогает… так, хулиганит помаленьку, но у нас и натворить-то ничего такого негде — скамейки он сломать не сможет — они кованые, деревья обглодать — зачем? У него куча ёлок. Мне он не мешает, остальные сейчас в доме. Так что его присутствие несущественно. Зато Сколе повеселее будет — вон она как за компанию хвою стала жевать — с азартом, а то всё носом крутила.

С этим жизнерадостным утверждением Марина закрыла за соседкой калитку «хозяйственного хода», которая располагалась вдали от основной, и отправилась в дом — готовиться к празднику.

— Да, я в курсе, что они у меня очень высокоорганизованные и Новый Год не празднуют. Только вот все всё отлично праздновали, когда свекровь была жива. И Новый Год, и особенно Рождество! И радовались, как нормальные люди! А раз так — имею право попробовать сделать праздник! — Марина Леонидовна решила, что раз уж она живёт в собственном доме, то будет праздновать так, как считает нужным! — Хотя бы себе сделать. А там, кто захочет — присоединится!

Она сказала об этом и свёкру, и мужу с золовкой, и детям сообщила.

Результаты порадовали.

— Вадим с Улей завтра приедут, Ирочка уже сегодня, Макс с Милой приедут попозже — третьего числа, и это тоже хорошо! Игорь Вадимович сделал вид, что меня не слышит, но придёт точно — он всегда такой вид делал, когда свекровь говорила о праздновании. София расфыркалась, заявила, что это всё глупо, вульгарно и вообще — она не участвует! На здоровье, как говорится. Антон вообще выглядел как смесь козла Гиппогрифа и верблюда — исключительно упёрто и высокомерно заявил, что ему всё это неинтересно, и он не понимает, для чего я это делаю. Ну и ладно! Не понимай дальше! А я хочу себе праздник!

Марина Леонидовна и не предполагала, что её праздник уже почти на подходе и его начало несёт на себе, сам того не зная, её муж.

Антон брюзгливо смотрел на экран плоского телевизора и недовольно морщился. Раньше он бы раскритиковал всех этих знатоков и комментаторов перед женой, солидно надулся бы, заслышав её вопрос о причинах критики, обрушив на Марину поток информации, которой он нахватался, слушая параллельные передачи. Вишенкой на торте Антон Игоревич обвинил бы жену в неграмотности и узком кругозоре, не принимая в расчёт то, что на ней кроме работы были все домашние дела, сад и готовка.

А теперь? Теперь только и остаётся дуть губы перед погасшим экраном… Сестра на попытку просветить её по политическим вопросам, резко и грубо послала его, используя самые ёмкие выражения студенческого фольклора, к отцу соваться было попросту дико — академик Антона видел насквозь и все его самоуверенные попытки утвердиться за чужой счёт растирал одним движением брови.

Дети? Они и раньше отцовские разглагольствования не слушали, теперь и подавно не станут! И что оставалось?

Правильно! Если нет ничего больше, вернись к истокам — то есть к жене!

Подобные решения Антон принимал регулярно, поэтому и появлялся у Марины как минимум несколько раз в неделю, бережно неся жене свет просвещения её политической неграмотности.

Правда, на пути светоча постоянно оказывались всякие препятствия — например, поганый петух или проклятая коза. К счастью, когда подморозило, петух по большей части сидел в курятнике — он не любил холод, а вот коза, оказывается, очень даже любила и снег, и холод, и даже ледок — Антон сам видел, как она катается на ледяной тропочке.

— Не понимаю, почему отец всё это терпит! — бормотал Антон, пробираясь по дорожке к дому жены. — Почему?

Нет, он прекрасно помнил, что земля и дом, в котором сейчас проживает его супруга — её собственность, и делать она там может всё, что сочтёт нужным. Помнил, но брюзжал и ворчал, словно это ему было под девяносто, а вовсе не его отцу.

Козу, которая жевала широкую лапу ёлки, лежащей в сугробе, он заметил издалека. Заметил и возликовал!

Антон был свято уверен, что его жена отвратительная хозяйка! Его не убеждали в противном ни чистенький и аккуратный дом, ни резко улучшившийся вкус блюд, которые она готовила, ни безукоризненный порядок в курятнике. Даже козий сыр, который Марина делала самостоятельно, его не сподвиг к пересмотру этого убеждения. Правда, Антону очень не хватало аргументов, которые можно было бы использовать в дискуссии с женой на эту тему.

Раньше всё было проще — Марина готовила невкусно, так что он с удовольствием припоминал ей это при каждом удобном случае.

Но и теперь… теперь он тоже нашел причину для того, чтобы высказать своё бесценное мнение:

— Тоже мне… хозяйка. Хороша хозяйка, у которой коза уволокла новогоднюю ёлку! Она же мне все уши пожужжала, что хочет устроить семейный праздник! Ха! И с чем ты собираешься его устраивать, если твою драгоценную дурацкую ёлочку жрёт проклятая животина?

Вообще-то Антон козу побаивался — свяжись с ней, позора не оберёшься. Одна радость — рогов нет! Но сейчас, воодушевлённый великой миссией макнуть благоверную в её собственные недостатки, он смело шагнул к Сколопендре.

— А ну… это… пошла отсюда! Отдай!

Коза удивилась. Она оторвалась от хвои и, наклонив голову набок, внимательно воззрилась на упитанного и забавного типа, которого так полюбила гонять.

— Чегой-то он? — призадумалась Скола. — Шутит, наверное!

Она была в благодушном настроении, поэтому в ответ на шутку топнула правым передним копытом и продолжила витаминный перекус.

— Я тебе чего сказал? Отдай ёлку и вали отсюда! — скомандовал Антон, наполняясь праведным гневом.

— Неее, для шутки это как-то очень странно… — Скола прищурила жёлтые глаза со странным продольным зрачком и прищурилась. — Съел, может, чего-то не то? Хочет витаме-ме-менами зажевать?

Она с сомнением покосилась на Антона. Он и правда выглядел странновато — надутый такой.

Где козе было понять, что надутость проистекает не от того, что Антон потребил какой-то не такой продукт, а попросту от его личной странноватой радости — вон жена-то у него распустёха какая, и он ей сейчас это продемонстрирует!

Антон в восторге от того, что коза его послушала, схватил стволик прилично объеденной ёлки и поволок к тропинке.

— Мэ-эээй, а ты куда это? Ну, надо тебе от живота витаме-ме-мены потребить, не зря же хозяйка говорила, что они полезные, потребляй тут! Куда поволок ме-ме-моё? — удивилась Сколопендра.

— Пшла! — расхрабрившийся Антон притопнул на козу ногой и деловито поволок ёлку