Кот по имени Семён Семёнович Горбунков - Ольга Станиславовна Назарова

не трудно! — Ирина обладала твёрдой рукой — ещё бы, как химику без этого, отличным чувством меры, отменной наблюдательностью и прекрасной памятью, так что изобразить лёгкий дневной макияж ей не доставило никаких хлопот.

— Ну, вот, красотаааа! Ни тебе синяков под глазами нет, ни в боевой раскрас не впала… самое то!

Звонок деда раздался как раз, когда она убрала косметику, по дороге погладив Семёна Семёновича за ухом.

— Ира, ты ещё там? Отлично! Свёрток уже вот-вот прибудет. Мне поклялись, что посланник уже вошёл в ворота института.

— Хорошо, я сейчас тоже подойду.

Ирина не очень связала появление какого-то лощёного типа в кремовом пальто с курьером, который должен был принести свёрток, но деду она привыкла доверять, тем более что на институт неотрывно не смотрела — мало ли кто там входил.

Первое, что она услышала, когда вошла, был вопрос лощёного типа в дорогущем и крайне неразумном для Питера светлом пальто, обращённый к охраннику:

— Эй, вы… Не приходила ещё эта? Ну, внучка Вяземского? Должна тут где-то быть такая невзрачная девица…

Охранник покосился на Ирину, которую знал давно. Знал и уважал — что дед, что внуки Вяземские несмотря на привилегированное положение, всегда вели себя безукоризненно вежливо, и эта самая Ирина ему лично доставала замечательные китайские пластыри от его радикулита. Да, пожалуй, раньше её можно было назвать невзрачной, но не вслух же… А потом, что это ещё за «эй, вы»? Он, между прочим, не тряпка для вытирания ног всяких наглых мимопроходящих в почти белых пальто.

Охранник хотел было ответить, но заметил несколько хищное выражение на лице Ирины и хмыкнул, по всему выходило, что ему можно и не утруждаться — Вяземская сама управится.

— Да, заходила, — кротко ответил он.

— Ну, и где она сейчас? Мне сказали, что она прямо-таки меня ждёт!

— Вам подло соврали! — холодный голос, раздавшийся за его спиной, посланца несколько удивил, он развернулся с недовольной миной на лице и воззрился на говорящую.

— Не понял! — раздраженно заявил тип.

— Это заметно! — Ирина осмотрела его с ног до головы, задержавшись на переносице объекта. Причём было понятно, что созерцание не принесло ей ни малейшего эстетического удовлетворения — так себе типчик, осетрина третьего сорта. Из тех, что много о себя мнят, но с душком…

Тип, привыкший к иным взглядам девушек, начал закипать.

— Я вообще не с вами разговариваю! Вам разве не говорили, что вмешиваться в беседы, которые вас не касаются — это признак отсутствия воспитания?

— Я передам своим родителям ваше бесценное мнение, только вот ваша беседа с сотрудником института меня касается в первую очередь. И да, вам разве не говорили, что опаздывать это тоже как-то некрасиво?

— Да куда это я опоздал? И почему мне соврали? — тип возмущенно тряхнул головой, откидывая со лба прядь густых волос.

— Я жду уже… — Ирина покосилась на часы, висящие над проходной, — Уже тридцать семь минут! А соврали вам, потому что жду я не вас, а то, что вы должны передать.

— Вы-то ко мне какое отношение имеете? — тип сердито сощурился. — Должна быть Вяземская!

— К счастью, я к вам не имею ни малейшего отношения! А вот свёрток, который вы должны были принести тридцать семь минут назад — очень даже имеет! И да… я и есть Вяземская Ирина Антоновна.

— Че-го? — тип воззрился на Ирину, а потом повернулся к охраннику и вопросительно уставился на него.

— Да, это Ирина Антоновна! — радостно закивал охранник.

— Так чего же вы мне не сказали, что это она? — претензия была откровенно дурацкой и прозвучала глупо.

— А вы спрашивали? — коварно ухмыльнулся охранник. — Вы ж сразу грубить Ирине Антоновне начали.

Тип раздраженно махнул рукой на охранника и снова развернулся к Ирине.

— Что вас так смущает? — холодно уточнила Ирина. — Да, это я. И, может быть, вы мне отдадите, наконец-то, свёрток?

— А, да… конечно-конечно… — тип вручил увесистый пакет Ирине и довольно-таки растеряно уставился в её спину.

— Спасибо, что передали! — Ирина торопилась к коту, а потом на дачу, так что ей всякие нелепые бежевопальтовые типы были абсолютно неинтересны.

— Эээ, девушка, в смысле, Ирина! Подождите, пожалуйста! — услышала она у себя за спиной, когда уже собиралась сесть в машину.

— Что-то ещё? — с теплотой ледяного Шпицбергенского течения осведомилась Ирина.

— Ээээ, да! Мы с вами пока не знакомы, ну, то есть уже знакомы, то есть, вы со мной познакомитесь! — невнятно заторопился тип.

— Правда? — Ирина в вежливом недоумении подняла брови. Ах, как легко и красиво можно отодвинуть от себя подобное недоразумение, когда в тебе течёт кровь академика Вяземского!

Тип что-то этакое ощутил и послушно отодвинулся.

— Я не уверена, что это необходимо! — Ирина мило улыбнулась, — Прошу меня извинить, но я тороплюсь. С наступающим вас!

— Ага… то есть как это? — тип смотрел вслед габаритным огням машины, ловко вильнувшей в общий питерско-торопливый предновогодний поток, и сердито сдвинул брови.

Достать смартфон и набрать знакомый номер не составляло никакого труда:

— Пап, я сейчас передал книгу Вяземской, только вот не понял — ты же мне говорил, что она серая и тусклая, абсолютно неинтересная! А тут такая пришла…

— Ты уверен, что это была Ирина Вяземская? Кому ты передал книгу? Мне же за неё академик уже деньги перевёл…

— Да точно уверен — я у охранника спросил, он подтвердил! Как вы с матерью её пропустили? Она гораздо интереснее даже этой, Никифоровой…

— Денис, да про неё все знают, что она — как моль серая! — оправдывался «недалёкий» знакомый академика. — Мы её даже не рассматривали в качестве возможной претендентки…

— Ну, вот и напрасно! — сердито высказался Денис, которому с детства внушили, что он-то с его внешностью, папиными деньгами и карьерой, и маминым воспитанием и прекрасным вкусом, достоин самого-самого-пресамого! — Она очень хороша!

Именно этот разговор и был причиной спешного звонка отца Дениса академику Вяземскому.

— Ирина книгу забрала. Да, пока ещё не доехала. Денис привёз? Ну, и ладно… Нет, про него она ничего не говорила. А что? Должна была?

Ну, конечно, должна! Любая девушка была просто обязана впасть в восторженно-ожидательное состояние при одном приближении вышеозначенного типа, выращенного в состоянии «все вокруг болваны, один я на коне».

За это жизненное кредо Дениса от души не переносили знакомые мужского пола и настороженно относились девушки, обладавшие здравым смыслом. Представительницы прекрасного пола, таким важным качеством не обладавшие, исправно влюблялись, и предсказуемо страдали — ибо они были заведомо недостойны его высочества…

Академик, слушавший поток сознания в исполнении своего знакомого тихо изумлялся, как это он раньше не обнаружил в этом человеке