Кот по имени Семён Семёнович Горбунков - Ольга Станиславовна Назарова

снег откопает. А кого-то тянет под пальму, возможно, даже на пальму… каждому своё…

Короче, сколько людей, столько и новогодних радостей.

Но что мы всё о людях, да о людях?

Вот, взять, к примеру, кота Горбункова… с первого взгляда ничего такого особенного — котоселёдка вида серый полосатень, а про Новый Год кое-что понимает и рассуждает по-своему вполне логично:

— Новый Год — это такая штука, когда люди уходят из своего института надолго, что-то едят, что-то лакают, потом очень шумят на улице, потом зачем-то фыркают в небо огнём и бабахают чем-то громким-прегромким. При этом они непонятно почему тащат в свои дома и институты эти зелёные древоколючки под названием «ёлка», цепляют на них всякие блестюшки и шуршилки, а котикам их снимать нельзя. А потом едят-едят-едят… всякое вкусное. И иногда даже делятся!

Его разглагольствования внимательно слушали все обитатели курятника.

— А с козами они этим делятся? — живо заинтересовалась Сколопендра.

— Не знаю. У меня в институте коз не было! — признался Семён Семёнович.

На молчаливый коллективный вопрос кур и петуха Арсения признался:

— И кур не было! Никого, кроме меня, людей и завхоза в эти новогододни в моём институте не было! Завхоз приходил всего два раза, и оба раза был очень уставший — быстро-быстро ложился спать прямо на столе мордой лица, а мои люди — ничего, ели-лакали, а туда не ложились! Наверное, меньше уставали…

Для кота Горбункова и его слушателей этот новый год с их новыми людьми был в новинку. Впрочем, несмотря на то, что сверкать огнём и бабахать их люди не спешили, каждому из слушателей жаловаться не пришлось — всех побаловали замечательной едой, а Горбункова забрали в дом, где он, ещё немного повспоминав об усталом завхозе, устроился в уголке дивана, аккуратно поджав под себя лапки — так уютнее было наблюдать за столом, на котором становилось всё больше и больше лакомств.

— Оно и хорошо, что его тут нет! — думал Сёма, — Упал бы мордой вот ту миску, или воооон ту и мешал бы оттуда есть!

Семён Семёнович уже попробовал так много вкусного, что и не подумал попробовать содрать с ёлки какую-нибудь блестяшку или шуршилку. Да, если честно, в прошлом году он был совсем-совсем юным, прямо скажем, котёнком, поэтому, его так и привлекали странные людские обычаи и игрушки на ёлке. Сейчас-то, как опытный взрослый кот, он совсем немного постучал лапой по блестящему шарику, понюхал хвою, обошел вокруг ёлки чуточку… раз двадцать, да и успокоился.

— Мам, а у нас кто-то ещё будет? — Ирина расставляла тарелки и приборы на белоснежной скатерти, и знать не знала, какое счастье для Марины Леонидовны было услышать это «у нас».

— Это интересный вопрос, — откликнулась Марина. — Вадим и Уля обещали приехать завтра. А сегодня точно будем мы с тобой, а ещё, как мне кажется, Игорь Вадимович…

— Дед, вроде, не собирался… — засомневалась Ира.

— Нууу, может, и не собирался, но будет. А вот про твоего отца и тётку — не знаю… В любом случае, еды, места за столом и приборов у нас более чем достаточно!

Марина была права — академик появился за час до Нового Года. С видом, словно он просто мимо проходил, так, гулял, знаете ли, он постучал в дверь, упорно делая вид, что два нарядных подарочных пакета в его руке никакого отношения к нему самому не имеют.

Через три минуты он уже сидел за столом, изумлённо поднимая брови при виде кулинарного разнообразия и принюхиваясь к очень аппетитным запахам…

София Игоревна, заметив в окно, что отец куда-то идёт, встревожилась, потом чуть не выпала из окна, силясь рассмотреть, куда это он, а потом, промаявшись ровно пять минут, решительно потянула к себе смартфон.

— Марина? Папа у вас? Празднуете? Правда? Ээээ… — она не очень знала, что ещё сказать, но внезапно так захотелось праздника! Вульгарного, с её точки зрения, новогоднего праздника, как тогда, когда была жива мама! Только вот она же несколько дней всем и каждому, кто не успевал от неё смыться, рассказывала, что это всё смешно, глупо и точно-точно не для неё. — Аааа, ну, ладно. Тогда… с наступающим!

Она не знала, насколько жалко прозвучал её голос.

— Иди к нам! — услышала София в ответ и обрадовалась! Нет, правда, обрадовалась!

Разумеется, показать это она никак не могла, поэтому сдержанно, с интонацией старшей фрейлины английской королевы поблагодарила невестку и торопливо кинулась собираться. Подумать только! Собираться праздновать новый год!

Уходя, она тихонько заглянула к брату и обнаружила, что тот уже, как и собирался, традиционно улёгся спать, хотя бы таким образом выражая своё тотальное несогласие с окружающим миром.

— Дундук! — беззвучно припечатала его София, припомнив милое детское прозвище братца, которым раньше доводила его до белого каления. — Как был дундуком, так и остался!

Она торопливо шла к дому, который по привычке называла гостевым, радуясь, что подарками-то всё-таки озаботилась, и есть чем порадовать не только отца, но и Марину, и Иру, а потом неожиданно посмотрела вверх.

Мы всю свою жизнь проводим на земле и под небом, но часто ли просто поднимаем голову и смотрим вверх? Вверх, от нашей суеты и проблем, от мелочей, которыми забиваем всё своё время, от пустяковых слов и мелочных дел? София уже и не помнила, когда последний раз видела звёзды, а сейчас вдруг замерла — над ней от края до края небес раскинулась сверкающая, куда там всем бриллиантам мира, бесценная и вечная звёздная россыпь.

И нет бы ей остановиться и посмотреть спокойно, раз уж захотелось, нет, разумеется, ногам покоя от чего-то всё не было, и не было, поэтому они так и ступали по дорожке в заданном направлении, пока София очень ожидаемо не поскользнулась и не уехала прямиком в глубокий и рыхлый сугроб.

— Иииийййхфр… — сказала уважаемая профессор Вяземская, отплёвываясь от снега. — Надо же, как дерябнулась! Как в детстве!

Это словечко она подхватила от своих деревенских знакомых именно тогда — в детстве, а потом крепко-накрепко забыла его на столько лет.

— Надо же… вспомнила. Я же тоже тридцать первого в снег рухнула. В восемь лет! И дундук надо мной смеялся! А я ему сделала подножку и за шиворот снег запихала! Хорошо было! — София вылезла из сугроба, отряхнулась и деловито решила. — Надо будет повторить как-нибудь!

И тут ей пришло в голову, что она любит Новый Год! По-настоящему любит и даже осознает, почему именно!

Глава 29. Хорошо-долго-счастливо

— Можно взять и вспомнить! Вернуться хотя бы на чуть-чуть…