Журнал «Если» - «Если», 2009 № 06

VVV Математическая тревога! Лица, не желающие утруждать себя, могут сразу перейти к ΔΔΔ

— Ну-ну, — возразил Колин. — Будем серьезными людьми. Различное число измерений? Этот Зюскинд просто свихнулся.

— Ого! — воскликнул Бинг. — Значит, ты знаешь его, верно?

— И ты считаешь такой подход физическим? — спросил Колин. — Боже мой! Десять в пятисотой степени вселенных с различными физическими постоянными при разном количестве пространственных измерений?

— Насколько нам известно, все вселенные имеют десять измерений, — проговорил Бинг. — Или одиннадцать, если принять справедливость теории мембран. Однако некоторые из этих измерений упакованы, свернуты… они слишком компактны при величине 10-33 сантиметра или около того.

— И что же это такое, упакованное пространственное измерение, скажи на милость? — вопросил Колин, уже не скрывая скепсиса. Во всяком случае, он был рад тому, что разговор ушел в сторону от теологи. Можно было не сомневаться: его собеседник испытывает аналогичные чувства.

Бинг посмотрел на оппонента с недоумением.

— Я хочу сказать, что термин этот знаком мне не более, чем обыкновенному обывателю. Я специализируюсь на теории информации и комплексном анализе, а не на дифференциальной геометрии и топологии.

— Вообразить такое измерение несложно, — произнес Бинг. — Представь себе трехмерную систему координат своего кабинета (воспользуемся полярной системой координат). — Он прикоснулся к кончику своего носа. — Чтобы определить координаты моего носа, тебе потребуются два угла и радиус, проведенный из угла комнаты — точки начала координат — до кончика моего носа. — Бинг по-кроличьи пошевелил носом. — Однако теория струн утверждает, что в пространстве нет такой вещи, как точка, и поэтому радиус придется представить не в виде линии, но в виде чрезвычайно тонкого стержня. А там, где есть стержень, появляется новое измерение — угол вокруг него. Следовательно, мы имеем здесь 4-мерную систему координат. Естественным образом во вселенной с шестью или семью свернутыми координатами положение дел становится еще более сложным.

Колин посмотрел на него с веселым удивлением:

— Похоже на вымысел… Некоторые физики нашли новый способ, чтобы отрицать существование Бога.

— Нет, — возразил Бинг, — мы всего лишь устраняем Бога из физики. А твой Бог пусть остается при тебе — и никаких проблем. — Он умолк. — Впрочем, по физическим соображениям можно предположить, что любой бог останется внутри той конкретной карманной вселенной, в которой находился изначально.

— Что? — Колин против желания расхохотался. — Нет! Ты не понимаешь самой идеи Бога. Он не принадлежит к числу локализованных явлений.

— Ну, прости.

И тут зазвонил телефон. Колин, обрадовавшись возможности прервать разговор, поднял трубку. Положив ее на место, он объявил:

— Джейк вернулся и привез азот.

Бинг вскочил со стула.

— Отлично! Пошли.

Колин поднялся, не столь быстро и с достоинством.

— Понимаешь, — проговорил Бинг, с явным нетерпением поглядывая на дверь, — потратив на наблюдения два года, мы наконец получили первый сигнал. Наверное, это ты принес нам удачу.

— Ого! — Колин не смог сдержать улыбку. — И ты действительно веришь в эту ерунду, а?

— Сдаюсь! — усмехнулся Бинг. — Возможно, и верю. Мы, физики, — люди суеверные.

Он повернулся к двери, но Колин попросил его задержаться.

— Я слышал, — сказал он торжественно, — что два человека не могут стать настоящими друзьями, пока не поссорятся, не подерутся и не помирятся.

Бинг кивнул и протянул собеседнику руку.

— Значит, друзья?

Колин ответил на рукопожатие:

— Друзья! — Он смолк на мгновение. — Но все-таки я верую.

— Нет проблем, — отозвался Бинг. — Вера не является предметом науки или рациональной мысли.

— Декарт считал себя рационалистом, — возразил Колин, — и он доказал существование Бога с помощью логики и рациональных аргументов. — Он положил руку на плечо Бинга, указуя жестом в сторону двери. — Попросту говоря, вера в Бога более рациональна, чем вера в науку.

— А я считаю, все наоборот, — произнес Бинг, искоса глянув на собеседника, тон его голоса противоречил серьезному выражению лица. — Ты ставишь Декарта впереди коня.

Он метнулся к двери.

Колин возвел очи горе:

— Боже, дай мне силы!

Колин, следом за Бингом вошедший в лабораторию дальней связи, вновь услышал гудение. И хотя оно свидетельствовало о том, что инопланетяне не выключили свой передатчик, звук этот показался ему тревожным.

Катя возилась с каким-то оборудованием возле дисплея. Тут он заметил, что ручеек бумаги уже стекает из принтера на пол. Простые числа друг за другом невесть откуда вываливались на бумагу.

Невил, стоявший возле принтера и вглядывавшийся в распечатку, поймал на себе взгляд Колина и сказал:

— Немного странно. Поток данных абсолютно неизменен.

— В каком смысле странно? — поинтересовался Колин.

— Я бы ожидал каких-нибудь шумов в этом потоке, — проговорил Невил, не отводя глаз от распечатки, — каких-нибудь признаков стохастичности процесса. И тот факт, что она отсутствует, предполагает, что передатчик очень далек, а это подразумевает полную неопределенность в его положении.

К ним подошел Бинг:

— Возможно, это свидетельствует о том, что источник сигнала находится в другой изолированной вселенной?

— Вполне возможно.

— Великолепно! — Бинг подошел к стеллажу с приборами, что стоял возле принтера. Он поглядел на круглый циферблат, прокалиброванный в градусах Кельвина. Стрелка остановилась на отметке 270.

— Бр-р, — поежился он. — На крыше сейчас холодно.

Невил взглянул на циферблат:

— Между 26 и 27 градусами по Фаренгейту[10]. Да. На крыше прохладно.

— Я думал, Джейк достал жидкий азот, — сказал Бинг.

— Он только что отправился с ним на крышу.

— Вы и в самом деле верите в эти множественные вселенные? — вскинул брови Колин, отчего-то раздосадованный непринужденностью, с какой обсуждалась эта тема.

— Не могу сказать, что я в них не верю, — ответил с натянутой улыбкой Невил. — А ты, насколько я могу судить, скептик.

— Ни разу в жизни меня не называли подобным словом, — Колин кивнул. — Однако карманные вселенные, пространства с большим числом измерений… Признаюсь честно: поверить во все это мне трудно.

— Что ж, наши космические собеседники вполне могут оказаться обитателями… далекой-далекой галактики. Где же я слышал эту фразу?… Однако Мегавселенная настолько больше нашей Вселенной, что сигнал скорее придет из другой карманной и замкнутой вселенной, чем из нашей.

— Как я уже говорил, идея эта недоступна моему воображению.

Невил усмехнулся:

— В таком случае ты не должен быть высокого мнения и о… ох, не могу вспомнить фамилию, ну, того самого, который показал расчетным путем, что Бог не может существовать в пространстве, имеющем всего четыре неупакованных измерения.

— Что-что? — Колин бросил на Бинга изумленный взгляд.

Невил опять усмехнулся и сказал:

— Прости, но я бегал к себе в кабинет за аспирином и не мог не подслушать некоторые тезисы горячего философского диспута, кипевшего за соседней стеной.

— Ага, — Бинг указал на циферблат датчика температуры. — Пошла вниз.

Колин повернулся к прибору, стрелка которого затрепетала и медленно двинулась в обратную сторону — против часовой стрелки.

— И насколько же опустится температура?

— Азот кипит при 77,2 градуса по Кельвину, — сообщил Бинг.

— Охлаждение началось, Катя. — Невил посмотрел в сторону пульта управления передатчиком дальней связи. — Готовность примерно через десять минут.

— А я уже готова, — откликнулась Катя.

Через пятнадцать минут Невил сел за монитор и положил палец на кнопку. Колин, стоявший впереди Бинга и Кати, заметил, что палец его дрожит.

— Ну вот, — сказал Невил негромко. — Надеюсь, мы…

— Действуй, — проговорил Бинг еще более шелковым голосом.

— Удачи! — по-русски шепнула Катя. — То есть гуд лак!

Тишина охватила лабораторию, если не считать доносившегося из громкоговорителя шипения. Тут слух Колина уловил прежний писк, и на экране монитора черными точками появилась вереница первых простых чисел, оканчивающаяся на девятнадцати.

— Ну, поехали, — буркнул под нос Невил и быстро нажал кнопку двадцать три раза подряд. По экрану проплыли зеленые импульсы.

Все молча смотрели на монитор. По прошествии примерно пяти секунд Невил нервно произнес:

— Боже мой, надеюсь, я не ошибся в числе импульсов.