Забытое заклятье - Елена Комарова

– Тебя тогда знатно взяли за жабры, Герингас, – пыхнул трубкой Закария.

Смешки.

– Я послал «подарочек» Марку Довиласу.

– Он тебя еще не благодарил? – Это Карл. Он переменил позу, лицо по-прежнему в тени, но от птичьей посадки ничего не осталось.

Смешки.

– Выходит, де Вилье вернулся. Ты хочешь столкнуть их с Довиласом лбами? – подал голос Максим. – Или нас?

Снова молчание, плотное, дымное, полное невысказанных слов.

– Я хочу знать, что затевает Виктор, – произнес Хавьер.

– Он уже закончил, разве нет? Трансформация, – напомнил Максим.

– Это верхушка мусорной кучи. Я уже говорил – я посчитал выброс. – Закария поднял бровь, Максим пошевелил рукой, предлагая Хавьеру закончить мысль. – Он «схлопнут».

– Ты хочешь знать, где рванет? – Закария покачал головой.

Хозяин счел, что сейчас самое время для наливки, тяжело поднялся с кресла. Звякнула упавшая на поднос пробка.

– Я дорожу своей жизнью, – сказал Хавьер, раздавая гостям рюмки. – Не надо бы, но такова людская натура. Виктора мне не одолеть. Сейчас. Но я в силах помочь другим это сделать.

– Марку Довиласу, хочешь ты сказать.

– Как всегда, зришь в корень, Макс, – отсалютовал рюмкой Закария.

– Все-таки ты хочешь свести нас, – удовлетворенно заметил Максим.

– Делом займутся люди из Безопасности, – Хавьер подмигнул Карлу. – А не пора ли тебе навестить племянника, Карл? Того, кто работает на площади Согласия под крылышком генерала Николаки.

– И не подумаю, – нахохлился Карл. – Мы о работе не разговариваем. Чего ухмыляешься? Еще наливки плесни.

Рюмки наполнились второй раз.

Как часто судьбы людей, городов, государств решаются в промозглые вечера за неспешной беседой и наливкой? Как часто собеседники сознают, что вершат чьи-то судьбы?

– У тебя, конечно, есть план?

– У Герингаса всегда есть план, Макс.

– Да уж, это у тебя всегда были импровизации, Карл.

– Но талантливые импровизации, заметь.

Смешки. Запах наливки, смешавшись с запахом крепкого табака, будоражил аппетит.

– Если они сойдутся лицом к лицу, Ранконе не поздоровится…

– О, я этого не переживу, – всплеснул руками Закария, – я так привык к этому городу, даже прикупил небольшой домик.

– Пожалуй, ты прав, дружище, – усмехнулся Хавьер, – мне наша старушка тоже дорога как память.

– Вспомним былое?

Рюмки наполнились в третий раз.

Глава 18

Ранкона – Ипсвик

– Значит, – сказала Эдвина, глядя на проплывающие за окном деревца, кое-где тронутые желтой осенней кистью, – вот оно как.

Валентина оторвалась от ридикюля, в котором что-то яростно разыскивала, и посмотрела на подругу долгим грустным взглядом. Затем вернулась к прерванному занятию.

– По крайней мере, пока все идет по плану, – заметила она и вдруг воскликнула: – Ага! Попалась!

Эдвина вздрогнула и обернулась. Валентина достала из ридикюля шоколадку и щедрой рукой разломила ее пополам.

– Угощайся. От шоколада не полнеют.

– Да что ты, – довольно язвительно заметила Эдвина, но лакомство взяла. – А что же тогда от него происходит?

– От него добреют. Откуси кусочек, пожалуйста. А то ты сейчас меня на лоскуты порвешь и сошьешь из них подушечку для иголок.

Эдвина вздохнула и развернула яркую обертку.

– Не разорву. Не растерзала же я тебя утром.

Это была чистейшая правда.

Утром Валентина коварно прокралась в спальню Эдвины и раздернула тяжелые шторы. Солнечный свет разлился по комнате. Впрочем, если Валентина и желала таким образом разбудить подругу, то опоздала: Эдвина выглянула из туалетной комнаты, вытирая волосы полотенцем.

– А я уже хотела идти тебя поднимать, – сказала она. – Думала, ты не встанешь до двенадцати.

– Дурная привычка – вставать рано, – ответила Валентина. – Папа приучил. И рада бы поваляться в кровати, да не могу, сна ни в одном глазу. Как спалось после вчерашнего представления?

– На удивление спокойно! – воскликнула Эдвина. – Даже странно, мне всегда казалось, что после таких катастроф все должны пить успокоительное и вздрагивать от каждого шороха.

– Но ведь она вчера так и не упала, – рассудительно возразила Валентина. – Над чем тут дрожать?

– Ну-с, дорогая госпожа Хельм, огласите, пожалуйста, наш план на сегодня, – улыбнулась Эдвина. Настроение у нее было самое благодушное, как если бы вчера кто-то единым махом избавил ее не только от панического страха перед надвигающейся катастрофой, но заодно и от переживаний по поводу предстоящих поисков мага.

«Дорогая госпожа Хельм» устроилась перед трюмо и взялась за пуховку.

– Мы едем в Ипсвик, – сообщила она, сдувая лишнюю пудру.

– Вот это новость, – удивилась Эдвина. – Кажется, я пропустила что-то важное. Поведай мне, о мудрейшая, почему мы не навестим для начала тех волшебников, которые живут поблизости?

Валентина улыбнулась кончиками губ.

– Эдвина, прости, пожалуйста, – сказала она. – Я не сказала тебе вчера ничего. Не хотела портить праздник.

– Ты меня пугаешь, Валентина Хельм.

– Твой отец прислал тебе магограмму.

– Я знаю, он меня поздравлял… или… Он прислал еще одну, верно? – Эдвина присела на кровать. – И ты мне о ней не сказала.

– Говорю сейчас. Я не удаляла ее из приемника. Тебе надо самой ее услышать.

…Поезд уже оставил позади одинаковые серые складские постройки, пересек реку Анг по мосту и теперь, весело пыхтя, катился по лесной просеке.

Валентина листала путеводитель по Ольтену, за который отдала целый талл в ближайшей к дому Августы де Ла Мотт книжной лавке. Шоколадка примирила Эдвину с окружающей действительностью и несколько скрасила путешествие. Девушка снова повернулась к окну, попыталась было считать верстовые столбы, но сбилась. Из головы не шла отцовская магограмма…

– Ну вот, – сказала утром Валентина, когда Эдвина ватными пальцами выключила магоприемник. – Сама видишь.

– Вижу, – сказала Эдвина, голос ее прозвучал, словно чужой. А в ушах еще звучало отцовское «…он представился Марком».

Валентина крепко обняла подругу за плечи.

– Поэтому мы едем в Ипсвик. Другие маги нам не помогут.

– Как он мог, – всхлипнула Эдвина, утыкаясь носом в мягкое плечо Валентины.

– Кто?

– Па-апа…

Историю с покушением на драгоценную папенькину жизнь Эдвина знала в самых общих чертах. Удивительно, но родители, устраивающие театральные сцены по любому поводу, на этот раз словно вступили в заговор молчания. Наверное, решила в свое время Эдвина, папа еще не