Прости, если любишь... - Айрин Лакс

мама меня понять, как свекровь вмешаться и повлиять на сына. Он же хочет перечеркнуть нашу любовь!

- Ах, любовь. Рита, послушай, не ты ли первая перечеркнула любовь, прикинувшись не той, кем являешься.

Она прикусывает свой язычок, но быстро находится:

- Да, у меня не самое благородное и чистое прошлое. Но клянусь, я больше приватами не зарабатываю, это в прошлом! Могу я оставить в прошлом свои ошибки и пойти дальше так, словно этого никогда не было?

- Можешь, наверное. Или нет. Рит, повторюсь, ты не со мной на эту тему говорить должна, а с Никитой, которого, как ты утверждаешь, любишь.

- Но вы же, как мать, можете повлиять на Никиту. Он с вами после развода остался, значит, вы для него авторитетный вес имеете.

- Я не стану влиять на решения сына. Это неправильно.

- А вот ваш муж на него надавил!

- Надавил или просто показал то, о чем ты промолчала?

- Да вы сами в это верите?! - кричит она. - У вашего мужа вид мужика, который только нагибать умеет, я с такими много работала, и…

Я морщусь:

- Избавь меня от подробностей, Рит. Ещё раз повторяю: решение за Никитой, и, если он решил…

- Смерть ребёнка будет на вашей совести! - перебивает она. - Вы это понимаете? Вы такой грех на душу возьмете?!

Это начинает меня утомлять, и я резко выдаю в ответ:

- Ты на меня свои ошибки не перекладывай! И ответственность за свои поступки не вешай. Это был твой выбор - утаить правду о прошлом. Твой! И, если ты это сделала, то понимала все риски. А теперь о ребёнке. Если тебе так дорог малыш, то никто тебе не указ делать аборты!

- Вы сами в это верите? Ваш муж мне проходу не даст! - жалуется.

- Не нужно демонизировать моего мужа.

- Да он жуткий тип, признайтесь. И он… Он будет настаивать на том, чтобы я аборт сделала.

- Ты хочешь сохранить ребёнка? - прямо спрашиваю я.

- Я хочу… Хочу сохранить отношения с Никитой.

- А ребёнка? Отдельно ребёнка. Вне зависимости от Никиты? - спрашиваю я и до того, как она отвечает, понимаю, что она никогда не скажет вслух, будет продолжать юлить и врать всем нам.

Ребёнок для нее был лишь средством для того, чтобы Никита женился на ней, и все.

Больше ничего в этом не было!

- Вы - жестокая и холодная! - бросает с обвинениями. - И бог вас накажет!

Я открываю дверь и показываю рукой:

- Иди. Ты меня не убедила.

Рита уходит, бубня под нос проклятия, адресованные мне.

Закрыв за ней дверь, я понимаю, что в одном она была права: я могла бы многое, если бы захотела…

Даже сейчас Евгений показывает, что многое от меня зависело и зависит до сих пор.

Но мы заигрались.

Оба.

Он - в правильность убеждения «я мужик, мне можно все!»

Я - в обиды зарылась.

В обиды на него, на детей… На весь белый свет перенесла обиду на Женю, и пока не знаю, как избавиться от обиды.

Она словно червоточина во мне, с того самого дня, как я узнала об измене мужа.

Я обиделась на него: да как он мог!

И даже теперь, зная правду, продолжаю обижаться, но уже по другому поводу…

Всё-таки заставляю себя позвонить сыну.

Слышу, голос у него безжизненный.

- Привет, мам. Прости, я не в форме. Размазало меня что-то этой ситуацией. С Ритой.

- Привет. Я всего лишь хочу убедиться, что твое решение, Ник, это твое решение, а не давление отца. Мы оба знаем, как он может давить.

- Ты про Риту? - вздыхает. - Мам, я подумал. Хорошо подумал. И предложил ей пройти тест ДНК на отцовство. Если бы это был мой ребёнок.… Но она наотрез отказалась проходить, сказала, что ее это унижает. И я понял, она мне лжет. Поэтому решение может быть только одно, - произносит он неожиданно твердо.

Чувствую, повзрослел.

Именно сейчас.

- Ладно, что мы все обо мне, да обо мне? Тошнит, - признается и спрашивает. - Как ты, мам?

Голос Никиты срывается, становится глухим:

- Отец звонил, орал, сказал, что из-за меня тебя похитили, как гарант. Я… Я этого не хотел! - добавляет нервно. - Не думал, даже, мам! Честно! - звучит так по-детски, что я тихо всхлипнула.

Никита молчит, дыша прерывисто, а потом он добавляет тихо, с искренним раскаянием, которое не отыграть:

- Мама, прости меня. Прости.

Глава 26

Виктория

До дня рождения Неярова остается всего один день.

Я, честно говоря, в шоке от того, сколько всего случилось за эти несколько дней. На меня столько всего навалилось! У других людей и за всю жизнь столько острых моментов не наберется, а у меня - за неделю.

Бомбит по всем направлениям, жизнь лупит беспощадно, словно отыгрываясь за все те сытые, спокойные и уверенные два десятка лет, проведенные в браке с Женей.

Я все чаще называю его Женей, и это пугает.

Хотя, наверное, в том, что мы снова сближаемся, нет ничего противоестественного.

Общаются же другие пары в разводе, говорю себе.

Но только не мы.

Нет, мы просто общаться и дружить не сможем.

Что это вообще за чушь такая - дружить с бывшими?

Дружить с теми, кого любил, обожал, по кому сходил с ума, с кем занимался крышесносным сексом, а потом… просто дружить?

Нет!

Только не это…

Или опять все дело в нас?

Только в нас самих.

Кто-то смог бы дружить и не вспоминать моменты жаркой близости, кто-то смог бы дружить и не натыкаться на острые, ядовитые шипы обид.

Кто-то другой, тот, кто отпустил, забыл, любить перестал.

Тот, в ком не осталось другого тепла и внимания, чем то, которым можно наделить любого случайного человека, симпатичного хоть немного по духу.

Вот и весь секрет!

Я натыкаюсь на тайну, которую сама о себе не хочу знать: я до сих пор люблю бывшего мужа.

А он.…

Говорит, что