Незнакомцы - Мария Анатольевна Акулова

взять бокал со стола я не могла. Сначала его обнюхать и попробовать должен был охранник. Сейчас не так.

Мы с мамой в безопасности.

Заказанный Катюней коктейль оказывается очень вкусным. Я хвалю его и подруга гордо расправляет грудь. Скольжу взглядом по людям на первом ярусе и нахожу Артура — ее старшего брата. Он смотрит в ответ — улыбаемся друг другу.

Он хороший. И нравится мне. Но… Как будто недостаточно.

***

Девочки, перекрикивая музыку, обсуждают планы на лето, а я быстро понимаю, что сидеть наверху не хочу.

Ловко поднявшись с диванчика, тяну вниз по бедрам ткань платья-футляра и служащую вторым слоем сетку, усыпанную кристаллами.

Я купила это платье спонтанно на Лазурке за необоснованно большие деньги. Хранила для особенного случая, а надела сегодня. В нем я выгляжу взрослой, сексуальной, дерзкой. Так и не скажешь, что весь мой «взрослый» опыт сводится к редким свиданиям со скучными, зато согласованными начбезом отчима, парнями.

— Идешь, Кать?

Подруга быстро залпом допивает свой коктейль и встает.

Мы вдвоем спускаемся на танцпол. Я боковым зрением отмечаю, как мой охранник перемещается следом. Спускается по лестнице и тормозит под ней.

Если бедный Эдя решил подойти ко мне и пристроиться сзади — его ждет неприятный сюрприз. А я чуть ли не впервые рада, что для отваживания кавалеров у меня существует специальный человек.

Только дело не в защите моей чести, а в том, что к Яровею не должны подобраться через падчерицу.

Спускаясь по лестнице, я чувствую легкий зуд на шее и щеке. Не знаю, что это, но уже на танцполе он перемещается в зону лопаток.

Мои волосы собраны в гладкий хвост. На спине — вырез до копчика. Я уверена, что вид подтянутой и проработанной с персональным тренером женской спины и ягодиц способен привлекать мужское внимание. Но не помню, чтобы хотя бы когда-то я так ясно ощущала чужой взгляд.

Стараюсь отключиться. Не буду оглядываться. Вливаюсь в толпу и ловлю ритм музыки. Поднимаю руки. Покачиваю бедрами, закрывая глаза.

А зуд тем временем превращается в жар. Он одновременно ползет по ногам и разрастается в грудной клетке. Я злюсь, глубже ухожу на танцполе и стараюсь не думать об этом.

Это, скорее всего, Эдик. Он мне не нужен.

По моей спустившейся вдоль тела руке пробегаются нежные пальчики. Я открываю глаза и ловлю искристый взгляд Кати. Она сжимает мои руки и в лицо выдыхает немного пахнущие миндальным ликером слова:

— Сейчас медленно поверни голову и посмотри вверх на крайний левый балкон.

— Там Эдя? Не хочу на него смотреть. Он решит, что можно подойти.

Катя сжимает губы и мотает головой.

— Нет. Там не Эдя. Там… Тебе понравится.

Сердце реагирует сбоем в ритме ударов. Я пропускаю несколько вдохов и оглядываюсь, легкомысленно забив на аккуратность.

На крайнем левом балконе, упершись руками о перилла, стоит мужчина. И я его не знаю.

Он старше. В полумраке, разбавленном проблесками ярких прожекторов, возраст определить мне сложно, но ему точно больше тридцати. Заматеревший. Плечи шире, чем у моих сверстников. И он без стеснения смотрит теперь уже мне в лицо. Кожу шпарит кипятком.

Ему всё равно. И мне должно быть.

Незнакомец изучает меня, не скрываясь. Я делаю то же самое в ответ.

Коротко выстриженные виски и спадающая на лоб челка. Словно выточенные из камня черты. Грубоватые. И привлекательные. Густые, слегка сведенные, брови. Ровный нос. Широкие скулы. Волевой подбородок. Тонкие губы. Их легкий изгиб…

Сложнее всего тормозить на глазах. Я успеваю проехаться по мощным плечам, «задеть» выступающий кадык, изучить лежащие на периллах руки. На правой кисти у него тату. Думаю, далеко не единственное на теле. Только почему я вообще об этом думаю? И почему мне жаль, что предплечья скрыты одеждой?

Сделав вдох, сбрасываю оцепенение. Поднимаюсь к ярко-голубым глазам и смотрю в них без страха.

Пусть я не родная дочка Яровея, но и трусихой меня не назовешь. Да и чего мне бояться?

Выражение на мужском лице не меняется. На моем тоже. Только бровь приподнимаю. Мол, чего ты пялишься?

В ухо, словно сквозь слой ваты, попадают Катины слова.

— Господи, он сейчас спустится к тебе и трахнет. Такой… А можно меня трахнуть?

Не могу оторваться от незнакомца даже чтобы шикнуть Катьке: дурочка, тихо!

Не спустится он. И не трахнет.

Глаза сломает, вот и всё.

Понимание, что «засмущать» его у меня не получится, не расстраивает, а наоборот усиливает азарт.

Поднимаю руки и делаю несколько движений бедрами. Он «оживает». Немного меняет позу и смотрит внимательно. Скользит зрачками по ногам и бедрам. А вместе с его взглядом по моему телу скользит жар.

Замерев, продолжаю смотреть в глаза. Слегка киваю подбородком. А дальше что?

И снова нет ответа. Только полупрозрачный, и слишком насыщенный для этого цвета, взгляд врезается в мои глаза.

Рука с татуировкой поднимается в воздухе. Он покачивает ею и я, после короткой паузы, делаю так же бедрами.

Дрожащие в ответ на это губы впечатываются в память. Все правильно, да?

Мы продолжаем. Незнакомец лениво рисует круг указательным пальцем. Я медленно оборачиваюсь, четко исполняя инструкцию.

Катя улыбается и цокает языком.

Вернувшись к нему взглядом, глазами спрашиваю: «а дальше?».

Рука опускается на перилла, пальцы перебирают, как будто на гитаре играют.

Хочется язык показать и отвернуться, но вместо этого я так же, как он, перебираю пальцами сетку, оголяя бедра сильнее. Он следит. Ему нравится моя покладистость, сообразительность и мои ноги. Только с первым это он зря.

Резко отпустив подол и без того достаточно короткого платья, пальцем маню взгляд к моему лицу. Читаю по красивым мужским губам: «тан-цуй».

Мысленно шлю его к черту, отворачиваюсь и делаю вид, что тут же забыла о существовании.

А ты как думаешь, я не танцевать сюда вышла?

Дурак какой-то…

Никогда не понимала, что взрослым мужчинам делать в клубах. Меня не склеишь. Отдыхай.

Отдаюсь музыке. Запоздало осознаю, что на время совсем забыла обо всём: ссоре с отчимом. Извинениях. Саднящем чувстве неудовлетворенности в груди.

Оглядываться не надо. Ещё раз на него смотреть — не заслужил.

Но я продолжаю чувствовать жжение и не сдерживаюсь. Бросаю быстрый взгляд через плечо. Он ловит.

Складываю губы во внятном: «Пошел. Нахуй».

Ничего не боюсь, потому что мне ничего за это не будет. Но он и не злится. Улыбается. Качнув головой, смотрит в ответ. На месте злости в его глазах тот же азарт, что во мне.

Незнакомец ведет по волосам, убирая челку, и кивком