Незнакомцы - Мария Анатольевна Акулова

и Вяз снова смотрят на меня.

Малой хмурится. Губы поджимает.

Я, вздохнув, меняю позу.

Подаюсь на кресле ближе к столу и похлопываю по дереву, смотря щенку в глаза.

— Давай-давай.

Он матерится, но слушается. Такие, как Расул, уважают только силу. Знает, что ей он может ремень на шею накинуть и придушить. А ему могу я.

Смятое фото возвращается на стол. Сгиб перерезает тонкую белую шею, делая мое сравнение слишком правдоподобным.

Я снова мажу взглядом по глазам и эта… Задача… Уже меня тяготит.

Но она — не отчим. Не хочу садисту отдавать.

— Берешь, Рус? — Вяз спрашивает с плохо скрываемым удовлетворением.

Киваю.

— Да. Я возьму.

Тяну фото на себя, безразлично смотря в глаза, которые должен влюбить. Ничего не чувствую, но про себя оговариваю: Прости, Лолита. Тебе будет больно.

Глава 2

Лолита

«Ты поговорила с Олегом?» — сидя на заднем сиденье одной из десятка дорогущих машин отчима, несколько секунд пялюсь на экран мобильного, перечитывая сообщение от мамы.

Я нахожу в словах волнение. И требовательность.

Внутри меня — дискомфорт. Хочется взбрыкнуть и не отвечать. Хотя бы в этом устроить протест.

Но это бессмысленно.

Взяв себя в руки, печатаю:

«Да. Я извинилась. Олег сказал, что не злится»

Мама читает моментально, а у меня по плечам бегут мурашки из-за того, что она заставила возвращаться к произошедшему.

Мне неловко. Я злюсь. Я поэтому сегодня и сбежала вечером в клуб. Хочу сбросить с себя прилипшую к коже неловкость и пережить конфликт с отчимом.

«Умница. Отдыхай, дочка»

Блокирую мобильный и откладываю, чтобы уткнуться взглядом в плывущий мимо вечерний город.

Наша с отчимом стычка произошла на ровном месте. Даже не знаю, почему мы вдвоем так завелись.

Обсуждали абсолютно безобидную тему за завтраком. Я показывала видео со щенком, которого завели родители Кати — моей лучшей подруги ещё со школьных времен.

Я знаю, что мама к собакам равнодушна. Олег тоже. Но о чем-то ведь нужно было говорить.

Отчим, видимо, был не в лучшем расположении духа. Просто так заметил, что собака невоспитанная. Надо отлупить, чтобы знала, кто тут власть.

Я понимала, что это всего лишь слова. Что просто. Надо. Молчать. Но не смогла.

Для меня это слишком. Мне кажется недопустимым, что некоторые люди считают силу и принуждение — отличной альтернативой усилиям, прилагать которые лень. А нужно объяснять. Воспитывать. Стараться.

Мы сцепились так, будто речь не о чужом щенке, которого пальцем никто не тронет, а лично о нас.

Я ушла, со звоном отбросив приборы.

Мы с Олегом не разговаривали до вечера. В пять я постучалась к нему в кабинет, чтобы извиниться за резкость.

Он тоже сказал, что был груб. Не хотел.

Дергано поцеловал меня в лоб и отпустил. Я ушла, чувствуя облегчение, но внутри всё равно неприятно тянет.

Поэтому когда Катя напомнила про открытие нового ночного клуба — согласилась.

Как обычно, согласовала поездку с Борисом. Это не мой отец. Своего отца я не знаю. Это начальник безопасности отчима.

Олег Яровей… Богатый. Очень-очень богатый человек. Я живу в его доме вот уже восемнадцать лет из моих двадцати двух. Но чем он занимается так до конца и не поняла.

Интуиция подсказывает: незнание к лучшему. Для нас с мамой он хороший человек. Мама его ужасно любит. Просто ужасно сильно.

Я благодарна за жизнь, которую живу. Безбедную. Полную перспектив и возможностей.

Материально отчим ни в чем мне не отказывает. И щенком, которого учат силой, я тоже не была.

Это уже много.

Машина подъезжает к зданию клуба. Я вижу Катюню издалека. Она стоит немного в стороне от входа, перетаптываясь с ноги на ногу. Подруга — в ультра-коротком переливающемся блеском платье и открытых босоножках. На ее плечи так и просится мужской пиджак, особенно в секунду, когда длинные волосы поднимает порыв холодного ветра, но познакомиться, а уж тем более что-то куда-то набросить, с нами сложно.

Я не вылетаю навстречу, а дожидаюсь, пока Марк — мой водитель — выйдет из машины. Обойдя, он сам открывает мою дверь и подает руку.

Я иду навстречу Кате, делая вид, что он за мной не следует.

Постоянное присутствие где-то поблизости вооруженного человека — реальность, к которой я привыкла с детства. Иногда, если вокруг Яровея сгущаются тучи, охраны становится больше.

Помню, были особенно напряженные месяцы, когда мне в принципе запрещено было выходить из особняка. Трижды отчим отправлял нас с мамой на месяц-два заграницу.

Маму в те поездки я тоже помню отлично. Для меня это было приключение. Мне было кайфово. А у нее губы то белые, то искусанные. Глаза часто красные.

Наши возвращения я помню особенно красочно. Как мама бежала навстречу, висла на шее. Как плакала. А грубый Олег ей на ухо шептал:

— Всё уже хорошо, мась. Всё хорошо, иначе я бы тебя не вернул.

Ну… И меня тоже.

Стряхиваю головой и обнимаю успевшую поостыть Катюшу.

— Идем внутрь.

Мы входим в здание за руку. Охранник-Марк и тут следует за нами.

Нет смысла предлагать ему пить, есть, танцевать или сидеть с нами за столиком. Я поняла это ещё шесть охранников назад. У него смена.

И о его присутствии даже можно забыть.

Мы поднимаемся на второй ярус и плюхаемся на свой диванчик. Я оглядываю помещение и остаюсь не то, чтобы в восторге, но приятно удивленной.

Это место «запустил» родной брат Кати. Уверена, он сегодня к нам подойдет. И я от души похвалю.

А пока здороваюсь с остальными девочками.

Катя, положив свою холодную руку мне на колено, подается ближе и на ухо довольно громко сообщает:

— Эдик тоже здесь. — Кивает подбородком в сторону, и я тут же туда смотрю. Блин.

Эдуард — это моя личная липучка. Ему двадцать семь. Он занимается какой-то чушью, называя это деловитым «крипта».

Из общего: мы с ним вдвоем играем в падел-теннис. К сожалению, так получается, что наше время почти всегда совпадает. Случайно или намеренно — не знаю. Знаю, что шансов пробиться к моему сердцу сквозь все степени безопасности Яровея у него нет. Хотя дело тут даже не в безопасности.

Парень ловит мой взгляд и салютует бокалом пива через решетку балкона, расположенного напротив нашего.

Я дергаю уголки губ вверх и отворачиваюсь.

Иди нахрен.

Нам приносят коктейли. Взяв бокалы за ножки — чокаемся и пьем.

Я делаю сразу несколько глотков, чтобы облегчить голову от мыслей, и невпопад вспоминаю периоды, когда и просто