Броуновское движение - Алексей Константинович Смирнов

перед отправкой к месту выполнения воинского долга. "Остановись, мгновенье, ты прекрасно": отечественная версия.

О сэре Фрэнсисе Бэконе

Я думаю, что Бэкона напрасно подозревали в том, что он в действительности - Шекспир, или наоборот, это все равно. Шекспир писал, как есть, а Бэкон судит с апломбом о вещах, в которых ничего не смыслит; за взятку сидел, к государю подкатывался - я в истории не силен, но государь, по-моему, та еще сволочь, раз не умер со стыда; я бы сразу казнил, да выслал, если бы кто-то стал меня так внаглую возвеличивать. И все-то у него, у Бэкона, складно: и Земля у него по центру, и Солнце гуляет вокруг (может, оно и вправду так, откуда мне знать, но только не надо с такой вот уверенностью рассуждать, Сократ был честнее - "я знаю, что ничего не знаю"). А этот в Бога верует на словах, а сам потихоньку выстраивает свою Вавилонскую башню; и разум, такой молодой, у него впереди. Я еще не дошел до "Нового Органона", но уже представляю, что он там нагородил, одно название чего стоит. Слова выхолащивает, как матерый марксист: вернем-ка, дескать, исконное значение слову "магия". И вот уж у него не магия, а физика для специального класса специальной школы. Толкует о чем-то категорически - по его мнению, логарифмов, если он их не знает, и вовсе нет (может, и нет, я тоже не знаю, но молчу же).

Закладывает, короче говоря, храм науки, но магия потом ему и всем нам подгадит. Чему равняется корень из трех? Никто до сих пор не знает, а это и есть магия, но нашим достаточно, наши посчитают до пятого знака, на глазок - и хорош, уже ладят шаттл Колумбию. Все на соплях ведь.

Смерть Фрэнсиса Бэкона как автора "Великого Восстановления Наук" весьма показательна. Он умер от простуды, которую подцепил, когда начинял курицу снегом - хотел проверить, как скоро она испортится.

Теперь перед любым холодильником, особенно если в нем хранится бекон, есть повод задуматься и снять шляпу.

Еще вот что: опыт с курицей помешал Бэкону осуществить более зловещие планы: "...мигрени облегчаются вскрытием лобовой вены; а облегчается ли боль во лбу надсечением черепа?"

Театральная реформа

Я уже однажды жаловался на жену - на то, что она сходила в Театр Даунов. Теперь она сходила в Театр Глухонемых.

Я не хочу приравнять глухонемых к даунам. И не хочу лишить их театра. Это очень хорошее дело, реабилитация в сочетании с арт-терапией. Пусть у них будет театр - только зачем продавать туда билеты?

Ведь там сидит переводчик и ровно, без особых эмоций, читает Шекспира - в адаптированном, как я понял, варианте: "Ромео, иди сюда".

В таком случае будет гуманно устроить новые Театры. Почему не сделать Театр Людей с Недержанием Мочи? Им тоже не сладко, они тоже к свету тянутся. Всех на сцену. Хорошие детские утренники получатся. И петросян разорится.

А вообще, если подумать, неплохо бы сделать наоборот: устроить платные театры в самих больницах. И даже не устраивать никаких театров, а просто организовать экскурсии. Ведь ходят же экскурсии в тюрьму? И у тамошних обитателей никто не спрашивает позволения, чтобы граждане свободно вошли и, что самое страшное, свободно вышли.

Я уверен, что билетами в кожное и челюстно-лицевое отделение можно торговать очень бойко. Взял ведро поп-корна, ходишь, смотришь.

Святое семейство

Мы соседствуем на даче с очень странным семейством. Мама и трое детей - 8, 11 и 13 лет; папа трудится в городе.

Как бы эту странность обозначить?

Я никогда не встречал таких детей. Все в них нормально и хорошо, даже слишком: играют в обычные игры, носятся, ходят с мамой на рыбалку, едят мороженое, смотрят фильмы, знают компутер. Дочка моя с ними корешится.

Не к чему придраться.

Правда, мама уж очень молчаливая. Пошутишь, а она в землю смотрит, разговаривает еле слышно, не купается, не загорает, при первой же возможности (плохая погода) спешит в город и ребятню прихватывает.

Ну, да что в этом такого?

Вот что удивительно: эти дети никогда не капризничают. И не возражают. И даже не просят ни о чем. Ну-ка мою пигалицу загонять спать - да это рехнешься сначала, а потом еще раз рехнешься. А эти, стоит маме скомандовать тихим голосом, идут беспрекословно, гуськом, не оборачиваясь.

Еще странность: им не позволили взять на дачу велосипеды. Докопаться до причины не удалось, хотя где же еще кататься, как не на даче? Не разрешили, и все; не в наказание, а просто.

"Папа" не разрешил.

Этот папа - приветливый, благообразный субъект с бородкой, приезжает на иномарке. Не в чем его упрекнуть.

Но у меня почему-то, когда я слышу от них слово "папа", мороз по коже идет.

Вокруг двора за восемьдесят дней

Мне не нужно путешествовать, я и не люблю, мне хватает дворовых впечатлений.

Например, у нас на суку висит автомобильная покрышка. Забросить ее на такую высоту невозможно ни с земли, ни с балкона. Совершенно бесперспективное серсо. Надо подогнать какую-нибудь машину с люлькой или приставить очень длинную лестницу, обыкновенной стремянки будет мало. Я даже нарочно становился под этот сук и прикидывал расстояние. Почему она там? Как? Кто?

Тайна.

Или был еще случай, когда прямо под моим окном, довольно прохладным августовским вечером, сидела голая женщина. Я, наверно, уже написал об этом в прошлом году, но в этом она еще не приходила.

Сидела часа четыре, беседовала с молодым одетым человеком, который расположился напротив. Он ее руками не трогал, ничего такого, только разговаривал.

Мне было интересно не только потому, что она там расселась голая, но и потому, что стало холодно, ночь наступила, дети почти все ушли домой, а она все сидела.

Я еще бросал вниз окурки и боялся в нее попасть и попортить немного. Недотрога, небось.

Обходя первоисточники бочком, бочком

Посмотрел я на сон грядущий фильм "Высадка Черного Ястреба", ибо слышал, что это любимое кино Джорджа Буша. Ну, фильм прямо-таки для него, а для меня это чересчур тяжело и трудно. Не суть, однако, дело вот в чем: смотрю я на операцию американских войск в Сомали и ощущаю в себе какое-то непривычное волнение, как-то уж слишком переживаю за солдат - с чего бы вдруг? И сообразил: они же в Африке, где находится, как нам говорили, природный очаг СПИДа. Страшно опасное место,