Миха. Пролог - Константин Михайлович Ганин

просто всё… Раз – и выключил… Я тут настроился, – он кивнул на оружие у стены, – а тут…

– Так чего раньше не зашёл, если объективно беспокоило?

– Я же тебе говорил… А тебя что, не беспокоило?

– Что именно?

– Война, например. На одного небожителя – сотня диких. В голове не умещается… У вас ладно – взрослые идут, а у нас – детей на смерть отдают.

– Детей? Так это ж для небожителей нормально, братиш, – секретарь сделал удивлённое лицо.

– Ты думаешь?

– Ну вы меня удивляете, барин, – проворчал бородач и снова погрузился в экран. – Так… Где-то здесь… Ага… Мораль… Вот смотри. Чтобы народ хоть к чему-то был привязан… вот, видишь? В базовых понятиях отмечены религии на выбор. Вот видишь, какие включены? Вот они сейчас тон и задают. Видишь, нет?

– Ну вижу. И что?

– Ну как же? Ребёнка на смерть – это, брат, доброе правило у ваших.

– Поясни, – Миха помотал головой.

– Так я не помню все эти… но такого не знать… ну, братиш, – здоровяк посмотрел на Миху с упрёком. – Вы там и впрямь в радостях зарылись.

– Выключить эту религию можно?

– Вот не стал бы, честное слово, не стал бы, – заупрямился секретарь. – Бог не Яшка… Я с ним в такие игры не играю. Да и вообще, уж поверь мне, там в коде масса полезного… По частям такое не настраивается. Уж точно не нами.

– Так, а что делать-то тогда?

– Слушай, а чего ты паришься? Войну же выключили?

– Выключили, – подтвердил Миха.

– Ну и всё, – служитель широко и щербато улыбнулся. – Можешь спокойно к семье с победой…

– Ну да, – произнёс Миха. Губа его мясисто отвисла, взгляд затуманился.

– Упс, – секретарь застыл, вглядываясь в гостя. – Бухатый… а я ведь знаю, кто ты, – неуверенно произнёс он.

Служитель дёрнулся встать, взгляд его испуганно метнулся к ружью у стены. Миха сделал шаг назад, взялся за ствол, но оружия не поднял. Бородач вернулся в кресло, откатился от стола, замер, не спуская глаз с винтовки.

– Ты чего дёргаешься-то? – спросил Миха, не подбирая губы.

– Ты же Миха? Тот самый Миха? – тихо спросил секретарь.

– Ну, Миха. И что?

– Который Северную Локацию уронил?

Миха пожал плечами. Взял оружие в руки.

– Ты только это, не горячись, – бородач поднял руки.

– Не дёргайся. Не трону, – пообещал гость.

– Так это ты, да?

– Я, – недовольно произнёс Миха. – Да ты не робей, бородатый. Чудить не будешь – уйду, и всё. Только возвращаться не заставляй.

– Но ты же тогда…

– Тогда – мне тогда наверх надо было.

– Несколько тысяч под обломками. Месиво из людей. Некоторых так и не нашли…

– Ну да. Пришлось показать, что будет, если не примут. Северная – самая маленькая была. Я же не зверь какой…

– Писали, что тебя того…

– Много чего пишут. Но меня безопаснее рядом иметь – я и мёртвый могу неприятности обеспечить.

– Да, – пробормотал секретарь и сухо сглотнул.

– Да не дёргайся ты, я жене обещал никого не трогать.

– Да?

– Ну я же говорю, – Миха повёл плечами, вроде как сожалея об обещании. – Мне бы теперь своих, то есть сына, – поправился он, – сверху забрать, – опасный гость ткнул стволом в потолок, – потом потеряться.

– Сына? – секретарь старался говорить спокойно. – Почему сына? Жена не пойдёт?

– Не пойдёт, – сипло отозвался Миха. Он прошёл к выходу, толкнул дверь, но задержался на пороге. – Расслабься – я даже на войне… Говорю же, Вальке обещал. Тебя как звать-то?

– Валя.

– Ну вот… Ничего себе, – Миха задумался. – Нет, по имени тебя называть не выйдет… Слушай, мужик, записи нашего небожительства с камер… здесь имеются? Тоже, наверное, в серваках?

– Записи? Да, записи, – оживился секретарь. – Где же им быть-то? – он подкатил кресло к столу.

Миха вернулся, какое-то время пялился в экран, наблюдая, как служитель копается в папках.

– Чего тебе новую систему не поставят?

– Новую? – рассеянно переспросил служитель. – Не знаю. К архиву доступ нужен. Тут простой. Айди по ладони дашь?

– Дам, – гость протянул руку к сканеру. – Можешь мне дом показать? Год назад.

– Не, братиш, год назад не смогу, – бородач пытался говорить уверенно, но голос сквозил. – Что-то важное?

– Жена там, – тихо ответил Миха. – Живая ещё.

– Слушай, прости… Вот что так всё? – залепетал секретарь. – Только на днях удалил, представляешь? Вот знать бы! – он зажал бороду в кулак, потянул. Засуетился, вытер взопревший лоб. – Братишка, архивы раздулись… а смотреть – ну никто не смотрит. На моей памяти два раза кто-то подключался, а так… ну никто. Я и удалил.

Миха тяжело облокотился на стол, завис взглядом. Увидев состояние гостя, Валентин поднялся, притащил стул.

– Ты садись, братиш, – предложил он, но Миха остался стоять. – Ты же наверх только за сыном? Хочешь, я его на лифт выведу. Правительственный здесь, вот – в вестибюле дверь. Хочешь? Оформлю как эвакуацию – лифт только на спуск работает. Тут заберёшь? На дорогу час – максимум… Как тебе, а?

Не дождавшись ответа, секретарь сдёрнул с монитора сканер, отделил от стола руку гостя, считал ладонь. Миха перевёл взгляд в экран. Тот рассыпался кадрами Михиного дома: рабочее пространство, едальня, спальная, Венька, Валя…

– Валя?! – выдохнул Миха и вцепился в монитор.

Он потянул устройство на себя, но секретарь щёлкнул по другой камере, и появилась картинка туалета.

– Ты что делаешь, гнида?! – взревел Миха.

– Прости, братиш, сейчас, сейчас, – засуетился бородач. – Ты не психуй, я случайно.

Картинка снова разложилась кадрами и тут же вывернулась обстановкой спальни. Валя была здесь. Ходила по комнате, с кем-то разговаривая, привычно отмахивала правой рукой на каждом слове. Живая.

– Это запись? – сипло спросил Миха.

– Нет, всё в онлайн. Вот видишь, а ты говорил… – как в тумане прозвучал голос секретаря. – Ну что, эвакуирую?

– Нет. Забудь, что я здесь был, и их не дёргай. Сам поднимусь. Не впервой.

Вместо эпилога. Книга первая: «Жажда»

Глава первая. «Проводник»

За день земля раскалилась так, что, казалось, от каждой былинки пахнет зноем. На растрескавшейся корке горько томился полынок, низкое солнце красным дробилось в ручейках миражей. Маленький туристический отряд – три парня и две девушки – медленно плёлся вверх по остаткам старой дороги.

К вечеру они вышли на плато с видом на пики величественных пирамид. Парни прибавили шаг, девушки чуть отстали. Когда показалось, что земля впереди имеет край, а дорога – конец, одна из путниц бегом обогнала товарищей и застыла на краю. Там сникла, повернулась, горестно развела руками. Остальные подтянулись, встали рядом. Послышались возмущённые женские крики, шум ссоры. Скоро всё стихло и маленький отряд стал таять, переваливаясь